Хозяин тумана
Шрифт:
Ничего подобного он еще в своей жизни не встречал…
Как только могло двигаться это чудище, трудно было себе даже представить.
Несмотря ни на что, этот огромный черный комок слизи уверенно рассекал поверхность густой чащи, покрывая все вокруг толстым слоем блестящего зловонного налета.
Но даже не этот странный предмет, вынырнувший из плотного полога зеленого леса, так приковывал внимание кандианского принца. Таррейтал чувствовал, насколько сильна его злобная мощь. Через мгновение сверхъестественная воля непонятного объекта сконцентрировалась и полоснула ментальным бичом по сознанию человека, проснувшегося в зеленой чаще.
Таррейтал с достоинством выдержал первый удар, хотя вокруг жуткой конструкции распространялась мощная волна злобы. Лучи враждебной воли хлестали с невероятной силой, ежесекундно стараясь парализовать его волю.
Первые импульсы ударили по сознанию еще издалека, когда Вингмохавишну еще спал. Он даже не заметил, как они накрыли его рассудок огромной холодной сетью. Окажись он немного слабее, — как знать, суждено было бы ему вообще когда-либо проснуться?
Черный комок слизи неумолимо приближался. За спиной Таррейтала раздались какие-то странные, равномерные чавкающие звуки. Принц резко обернулся и с изумлением увидел позади себя двигающиеся стебли. Он увидел удивительную картину — толстые плотные ветви встали дыбом и звучно шлепали друг друга листьями, словно влажными ладонями!
Наделенная невероятным сознанием сила могла, оказывается, даже повелевать деревьями. Она коварно распространяла вокруг себя волны теплого блаженства…
Нечто подобное испытывали ученики аббата Фарсманса, изредка употребляющие легендарную лукинагу. Это средство применялось только изредка, в особых случаях, для усиления духовной мощи при вступлении в сложный и длительный мысленный контакт.
Использовать лукинагу, в сущности, довольно сильное наркотическое средство, разрешалось только натренированным священникам. Далеко не каждый ученик священника имел право пользоваться этим веществом, а неопытным новичкам, вообще, запрещалось даже думать о нем, чтобы избежать верной гибели. А гибель могла ходить по пятам, и Дино Книгочей на своем опыте убедился в этом.
Сам Таррейтал и его тренированное сознание вполне допускали применение лукинаги, и он не раз вкушал это странное, невероятно опасное наслаждение. Но сейчас это было еще опаснее, так как полностью лишало возможности сопротивляться.
Нахлынувшее теплое опьянение накрыло центры наслаждения в сознании, так что будь Вингмохавишну менее искушен, он с благодарностью отдался бы этому состоянию. Атака слизистого монстра оказалась не столько сокрушительной, сколько коварной! Любой другой человек, оказавшийся на его месте, расслабился бы и… никогда больше не увидел бы солнечных лучей!
Напряжение ментального поля возрастало с каждой минутой. Оно делалось реальным, почти ощутимым физически, окутывая плотной телепатической аурой слизистого монстра, очертания которого виделись теперь искаженными и расплывчатыми.
Сжимая священный символ, висевший на груди, Таррейтал скинул с сознания наркотический полог и приготовился сражаться с мужеством отчаяния. Нужно было противостоять убаюкивающему ощущению блаженства, рокового наслаждения.
Серебряный круг обладал возможностью координировать воедино разнонаправленные ментальные потоки. Медальон сводил в едином течении мыслительные колебания мозга, пульсацию сердца и интенсивность нервного напряжения, пульсирующую в солнечном сплетении.
Используя один из распространенных приемов отвлечения сознания, Вингмохавишну упорно попытался повторять древние молитвы. Когда-то Фарсманс учил его, что только сакральные тексты могли в таких случаях помочь восстановить логические связи в мозге, угнетенном внезапным ментальным ударом чудовища, так неожиданно возникшего из тумана.
Специалисты аббатств давно знали, что священные строки, как магические формулы, отчеканенные еще в далекой древности, порой являются очень действенной защитой от самых мощных ментальных атак.
И в этом не было ничего странного. Повторение и мысленное воспроизведение простых слов, многократно повторявшихся на протяжении сотен веков миллионами людей во всем мире, создавало мощный барьер против иррационального распада разума, которое всегда являлось главным телепатическим оружием Нечистого.
Но Таррейтал не мог заставить себя повторять слова молитв…
Он не мог уже возобновить тот неумолчный звон, который прежде откликался в сознании после начальных строчек «Отче наш…»
В таком противоборстве Таррейтал чувствовал себя ужасно неуверенно.
Выматывающая, вытягивающая все силы телепатическая мощь слизистого огромного комка казалась неисчерпаемой. Едва принц успевал отбить одну ментальную атаку и пытался собраться с силами, как немедленно начиналась другая, и чем сильнее становилось давление на его разум, волю и чувства, тем более безнадежным казалось сопротивление.
Однако, когда его силы начали слабеть, Таррейтал вдруг обнаружил в своей душе новый источник мощи. В памяти вспыхнуло воспоминания о С’герхе, могущественном колдуне.
«Ты будешь жить долго…» — вспомнились слова бритоголового Хозяина лемутов.
Нет, принц не хотел погибать!
Сердце его воспрянуло, как развернувшая крылья птица! Он понял, что мужество не иссякло, что бритоголовый может помочь, и телепатическая мощь от этого только усилилась.
«Помоги мне, Хозяин!» — мысленно попросил принц.
«Ты не погибнешь, если перестанешь сопротивляться Дому…» — тут же зазвучал у него в сознании далекий безжизненный голос.
«Так это и есть Дом!» — невольно воскликнул Таррейтал.
Он много слышал об этой чудовищной силе, но никогда не предполагал, что когда-нибудь встретится с ней.
«Я не могу тебе помочь. Только сам ты способен себя спасти. Настройся… подчинись Дому, если хочешь долгой жизни и власти…»
И действительно, стоило ментальным центрам Таррейтала как бы настроиться на частоту слизистого монстра, как в тот же миг его сознание восприняло картину странного объекта, подобного гигантскому пчелиному улью, подобно огромному осиному гнезду, слепленному из коричневатой мягкой протоплазмы.