Хозяин земли Духов - 1
Шрифт:
В его глазах застыло непонимание.
— Ты штранный, шеловек. Это не плата, это увашение.
Я взял мешочек. Не развязывая, ощупал пальцами. Похоже, набит камнями.
— Еше раш шпашибо, — гости развернулись и направились прочь, к месту, где оставили оружие и доспехи.
Трижды прозвучавший над головами барабанный бой заставил остолбенеть всех.
"Проходной двор какой-то".
— Кто там?! — крикнул, задрав голову к площадке.
Через деревянный бортик перегнулся охранник. Выражение его лица мне сразу не понравилось.
—
Я перевел взгляд на Гуран-Абура, уже понимая, что ночные гости — всего лишь авангард куда более серьезного отряда. При свете солнца у нас нет шансов.
Но троица двоедушников вовсе не выглядела победителями или хотя бы немного довольными удачной миссией. Напротив — загнанные в угол хищники, не знающие, куда рвануть.
— Между нами какие-то недоговоренности?
Гуран-Абур коротко переглянулся со спутниками.
— Мы принешли вам шмерть.
— Нам не сдержать их! — крикнул сверху охранник.
— Кто это и что им нужно? — меня буквально разрывало от злости, но бросаться на стоящего передо мной с кулаками — безумие. Да и какой смысл?
— Воины рода. Должны догнать и вернуть.
— А мы тут причем?
— Рашрешили оштаться. Накормили.
Я судорожно думал: что делать? Единственное, что приходило в голову — бежать. В разные стороны, чтобы, если преследователи не пожелают оставить нас в покое, уцелел хотя бы кто-то. Вот только насколько реально уйти от верховых преследователей? Впрочем, в лесу почему не попытаться?
Слова уже готовы были сорваться с моего языка, когда Гуран-Абур рванулся ко мне, обхватил плечи руками. Его пальцы заканчивались короткими кривыми когтями, которые больно врезались в плоть.
— Мы мошем вше ишправить! Ты штанешь главой моего клана. Штанешь швоим! Швоего нельшя трогать беш шлова главы рода.
— Князь, что делать?! — окликнул сверху охранник.
— Ждем, не стрелять!
Домовые, ендарь и Найдена собрались вокруг.
— Бежать бесполезно, — точно читая мои мысли, сказала девушка. — Они сожгут здесь все, нам не к чему будет вернуться.
Лес трещал от тяжелого шага двоедушников. Они и не думали таиться.
— Что от меня требуется? — спросил я.
— Шоглашие и кровь.
— Считай, согласие ты получил.
— Нош! — рыкнул Гуран-Абур спутникам. Один из них бросился к доспехам и оружию, вернулся с тонким и очень изящным клинком — больше стилетом, нежели ножом. Таким разве что в прорези доспехов тыкать. Желтая костяная рукоять была вырезана в форме сжатой в кулак когтистой руки, а четырехгранное голубоватое лезвие испещрено письменами на неизвестном мне языке.
Двоедушник вытянул правую руку раскрытой ладонью вверх, а затем резким движением ударил стилетом. Тонкое лезвие насквозь пробило ладонь и засветилось. Тускло, но отчетливо. Гуран-Абур прикрыл глаза и что-то беззвучно бубнил. Затем передал клинок мне.
Я смотрел на его окровавленную ладонь и не мог заставить себя сделать то же самое.
Из леса появился
Найдена тихо шагнула ко мне, положила руку на плечо. Теплое, еле ощутимое прикосновение вывело меня из ступора. Стиснув зубы, вонзил стилет в правую ладонь. Это оказалось больно. И очень. Сразу захотелось на деле продемонстрировать ендарю всю степень его заблуждений.
Двоедушник протянул мне пробитую руку. Ответив ему тем же, я чуть было не взревел в голос. Мир вокруг подернулся мутными пятнами, голоса отдалились.
— Я, Гуран-Абур, пришнаю над шобой и швоими воинами влашть шеловека Артема. Клянушь отдать ша него кровь и плоть швою и не уштрашитьшя шмерти, коли в той шлучитшя надобношть.
Терзающий хват исчез. Не знаю, как до сих пор стоял на ногах и не голосил во все горло. Все тело покрылось холодным потом.
К реальности вернул звук бряцающего металла.
Всадники ловко спешивались и направлялись к нам. Похоже, они не воспринимали нас как угрозу. Вели себя свободно, о чем-то переговаривались на незнакомом мне шипящем языке.
Два десятка двоедушников оцепили нас кольцом. Смотрят недобро, но рубить в капусту не спешат. Пока не спешат. Обнаженные мечи покрыты пятнами не то ржавчины, не то крови.
— Гуран-Абур, на што ты надеялшя? — проговорил особенно широкоплечий двоедушник, со сломанным носом и несколькими тяжелыми серьгами в одном ухе. — Ты проиграл и обяшан шпуштитьшя в Белую штольню.
— Я не проиграл! И ты это шнаешь, Анум-Дараван!
— Не имеет шначения, што шнаю я. Имеет шначение только шлово главы рода. Ты вернешьшя ш нами и понешешь накание. Ты пошледний, кто еше шпашаетшя бегштвом. Твои воины штонут в кандалах в Белой штольне.
— Я боле не глава клана, — опустил голову Гуран-Абур. — Я принеш клятву верношти шеловеку.
Он показал пронзенную руку.
Взгляд Анум-Даравана скосился на меня.
— Шеловеку? — в его голосе звучало удивление. — Ты надеешьшя полушить право на повторную игру?
— Да.
Странно, но боль, только что терзавшая руку, стала резко стихать.
— Ты глуп, шеловек! — подошел ко мне Анум-Дараван. — Тебя унешут ш поля, а потом отправят в Белую штольню. Шобиратешь, мы идем в Княжьей горе.
Два десятка двоедушников расступились, разбрелись по селению. Я следил за ними с неприятием. Они ходили по моей земле, с тупым равнодушием заглядывали везде, куда считали нужным.