Хозяин зеркал
Шрифт:
Кей улыбался обезоруживающей, очень милой улыбкой. Джейкоб никогда так не улыбался.
– Ради Пугала?
Он склонил голову к плечу и стоял, ожидая ответа. Вместо ответа Герда распахнула окно, сгребла с подоконника пригоршню снега и снежным комком провела по лбу Кея, стирая краску. Кей сначала отшатнулся, а затем расхохотался:
– Художница! От слова «худо». Это же масло. Вон там тряпка с растворителем.
В пыльном сумраке лавки Герда долго и придирчиво выбирала бубенцы. Сквозь заиндевевшие окна вовсю сверкало солнце. После вчерашней пурги погода разгулялась, и день выдался ясный, кристальный,
Кей уселся на прилавок и, болтая ногой, общался с лебезившим перед ним продавцом. Речь как раз шла о духах – кажется, Кея интересовал какой-то северный демон, подчиненный печати. Торговец, угодливо согнувшись, бормотал: «Контрабанда, запрещенный товар, большая редкость». Лысина его тоже блестела на солнце, словно начищенная лампа. К беседе Герда прислушивалась вполуха. Гораздо больше ей хотелось узнать, что будет дальше.
Хорошая девушка завершила бы покупку, передала Кею замшевый мешочек с бубенцами, холодно распрощалась бы и отправилась домой. Беда в том, что как раз сегодня Герде не хотелось быть хорошей девушкой. Такое нападало на нее иногда – веселая бесшабашность, когда все нипочем и ничего не жаль. Так было, когда она впервые разделась перед осклабившимся де Вильегасом, и когда она закатила скандал Иенсу, и раньше, в первый, кажется, раз – когда она, нарушив запрет бабушки, выбежала в заросшую орхидеями часть сада. Ничем хорошим приключения обычно не кончались. Они оставляли после себя звон в ушах и чувство легкого похмелья, но сейчас Герда не стала сопротивляться порыву. Ей надо, непременно надо было пройтись по улице под руку с Кеем, пряча ладони в старой муфточке (какое счастье, что там больше нет револьвера!), и чтобы позади катилась длинная белая машина, чтобы дамы и кавалеры оглядывались, а проезжающие паромобили сворачивали в сторону, не смея обрызгать грязью ее старенькие сапожки.
Поэтому, когда Кей предложил проводить ее до дома, Герда не фыркнула и не отвернулась возмущенно, а важно взяла своего спутника под руку и пошла, и все стало, как представлялось, и еще бодро поскрипывал под подошвами снег, а щеки грело уже почти весеннее солнце. Когда они свернули на Триумфальный проспект, проложенный с востока на запад, прямо к подножию Смотровой башни, свет ударил в лицо. Герда зажмурилась, в ее золотисто-рыжих волосах засверкали искры.
– Ты стала красавицей, – тихо и как будто удивленно сказал Кей.
Он вел ее под руку так бережно, словно она и впрямь была первой во всем мире красавицей.
Герда обернулась, все еще щурясь и сдерживая улыбку:
– По-моему, ты должен делать комплименты не мне.
Тонкие брови Кея чуть сдвинулись к переносице.
– Она в комплиментах не нуждается.
Девушка фыркнула:
– Любая женщина нуждается в комплиментах.
– Она – не женщина.
– А кто же?
– Буква.
– Буква? – Герда рассмеялась. – Сам ты – буква. Она тебя, между прочим, любит. Я думала, после того как очнулась. И сегодня ночью думала. Она ведь прибежала
– Тот самый случай.
Герда остановилась и снизу вверх заглянула Кею в лицо:
– Знаешь, в чем ваша главная беда? Вы крученые. Вывернутые. Беретесь судить о сложном, а не понимаете самых простых вещей. Таких, как любовь или дружба. Ведь все же очень просто. Надо взять друг друга за руки…
– И улететь на воздушном шаре в закат, распевая похабные частушки? Так, что ли?
– Зачем ты? – тихо спросила Герда. – Ты ведь этого на самом деле не думаешь.
– Откуда тебе знать, что я думаю?
Девушка сердито отвернулась. Некоторое время они шли в молчании, только хлюпал раскисший снег под шинами преследующего их лимузина. К дому Герды и Иенса надо было направо, и они свернули направо, в переулок, где высокие стены домов скрыли утреннее еще солнце. В тени покусывал мороз, и мысль о совместной прогулке уже не казалась такой удачной. Герда вздохнула, спрятала руки поглубже в муфту и спросила без прежней уверенности:
– Ты не носишь маски. Почему? Остальные Господа ведь носят.
– Может, им есть что прятать.
– А тебе нечего?
– Все, что мне надо прятать, я прячу в старой кладовке. Если вернешься ко мне, покажу.
– И что там?
– Зеркало. Даже два зеркала. Кстати о зеркалах… – Кей чуть сжал ее локоть, так, словно оберегал от слишком резко вывернувшего из-за угла паромобиля или экипажа, хотя мостовая в эту минуту была пуста. – Ты не приносила из Долины зеркало? Точнее, осколок вулканического стекла… черный осколок.
Туча набежала на солнце, и в переулке стало окончательно сумрачно и промозгло. Эта прогулка была не прогулкой, не совсем прогулкой… Ему просто надо было что-то выспросить. Герда вздрогнула и выдернула свой локоть из-под пальцев Кея.
– Мне сюда. Дальше не провожай.
– Подожди.
– Я говорю – не надо!
Герда развернулась и выбежала на скользкую от снега брусчатку, и тут слева на нее ринулась черная тень. Раздался визг тормозов, в лицо полетела грязь. Ощеренная решетка радиатора замерла у самых ног девушки, дыша зловонным паром. Дверца громадной машины со стуком распахнулась, и оттуда выскочил Господин W в волчьей маске, широком кожаном плаще и при шпаге.
– Твоя подружка что, совсем рехнулась?! – заорал W. – Уйди с дороги, дура!
– Перестань, – поморщился Кей.
– А ты, бретер хренов, забыл, что у тебя через полчаса назначена встреча с докторцом?
Герда стерла со щеки грязь и чуть слышно спросила:
– С каким докторцом?
W расслышал. Он крутанулся на каблуках, прорези волчьих глаз уставились на Герду:
– С каки-им?!
– Не надо, – сказал Кей.
– Почему же не надо? – W поднял затянутую в перчатку руку и взял Герду за подбородок.
Девушка ужаснулась, какой он высокий – выше Кея, выше Вигго, его плащ, наверное, может закрыть полнеба.
– Радость моя, твой любовник-докторишка вызвал моего любовника на дуэль. Как я понимаю, из-за тебя. Или из-за меня? Что там было в записке, а, с чего ты так ринулся грудью на амбразуру?
Последнее предназначалось Кею, но главное Герда поняла. Увернувшись от перчаточных пальцев, она оглянулась на Кея:
– Это правда?
Тот неохотно кивнул.
– Ты хочешь его убить?!
W хмыкнул:
– Девочка показала, с кем ее лояльность. Может, плюнем на законы чести и завалимся в кабак? Кей, как думаешь? Твоя красотка спляшет нам на столе…