Хозяйка брачного агентства или Попаданка в поисках любви

Максонова Мария

– Вы не сказали одного, – напомнил Ренслир, заставив меня обернуться к нему. Я ожидала, что он заговорит про свидетельницу, но не отгадала: – где вы были во время первого убийства, тринадцатого дня месяца бобра?

– Меня не было в городе, я же говорила, – нервно бросила я.

– Да, я помню. Но, если бы вы назвали город, где были в это время, мы могли бы отправить запрос в местную полицию и получить подтверждение. Ваше нахождение в другом городе бы куда более веским аргументом в вашу защиту! Поймите, хотя сейчас вас отпустили, это не значит,

что вы перестали быть подозреваемой. Это очень сложное дело, убийства происходят в разных районах города, убивают не простых работяг, а магов, у этого дела большой резонанс.

– Но у меня же есть алиби на четыре случая из пяти, разве этого мало? – возмутилась я.

– Убийства будут продолжаться, и для каждого случая у вас может не найтись алиби. К тому же, если придираться, показания старика Ульрика могут быть отвергнуты из-за его возраста, а показания работников проходной… вы могли сбегать из отделения через окно. И подтвердят ли соседки ваше алиби – еще вопрос. Да и то, если предположить, что вы куда более сильный и опытный суккуб, чем пытаетесь продемонстрировать, то могли оказать на них влияние, ведь защитных артефактов у них нет. Так что показания из другого города…

– Нет! Нет у меня других свидетелей! – не сдержалась я.

– Но где вы были до приезда в столицу?

– Нигде! Нигде меня не было! – выпалила я и зажмурилась. – Я могу поклясться любой клятвой, могу дать показания на столе истины, могу сделать что хотите. Клянусь, я не причастна к этому делу! Но никаких свидетелей до пятнадцатого дня бобра у меня нет.

– Но почему? – спросил Ренслир с недоумением, а я закусила губу, не зная, что ответить, ведь признаться, что я попаданка, значило также признаться, что я совершила преступление по местным законам, пытаясь пленить демона.

Глава 28

– Вероник, я должен знать! – настаивал Ренслир. – Это уже серьезно. Вы понимаете, чем все это может для вас обернуться?! – давил он.

И я не выдержала. Я всегда была очень сильной, психологически устойчивой и спокойной, я всегда держала себя в руках в стрессовых ситуациях, иначе не сделала бы карьеру. Я сумела как-то пережить перенос в другой мир, становление суккубом, скитания по улице. Но сегодня… квартал зеленых фонарей, нападение полицейских, допрос… у всех есть предел, и я до него дошла.

Слезы хлынули у меня из глаз.

– Вероник, что вы делаете?! – Ренслир отшатнулся, на его лице был написан настоящий ужас.

– Ох, простите, – пробормотала я и зарылась в сумочку, пытаясь отыскать платок, отворачиваясь от него, пытаясь спрятать свои слезы. – Я не хотела, – всхлипнула я. – Я просто… это просто… слишком…

Перед моим лицом неожиданно появился платок: суровый квадрат хлопковой ткани без вышивки и завитушек в коричнево-зеленую клетку.

– Спасибо, – схватив ткань, я спрятала в нее лицо, пытаясь успокоиться, но никак не получалось.

Всхлипы так и рвались из моего горла, мешая нормально дышать.

– Ну, что вы так расстроились. Все же уже закончилось, – попытался неуклюже подбодрить меня следователь, аккуратно похлопывая по локтю. – Или вы опять из-за своего Метьюса?

– Да что вы так зациклились на Метьюсе! – вспыхнула я. Слезы продолжали течь из моих глаз, нос покраснел и не дышал, но я все равно требовательно уставилась Ренслиру в глаза. – Вы понимаете, что дело намного серьезнее, чем мы полагали? Я нашла еще двух жертв этих преступников! Вы понимаете, что творится в этом городе?!

– Что?!

Я всхлипнула и… икнула. Попыталась сдержаться, но начала икать еще активнее.

– Простите, ик, я просто… ик… сейчас не в силах обсуждать это… ик. Завтра я принесу дела из архива, ик. Уже очень поздно, ик.

– Да-да, конечно, позвольте вас проводить домой, – смутился Ренслир.

Он поймал на улице извозчика и помог мне забраться в карету. Сперва мы ехали молча, я старалась успокоиться. Слезы почти закончились, хотя нос оставался заложен. А икота не прекращалась. В конце концов, я начала сперва медленно, а потом более уверенно рассказывать следователю о своих находках: о помощи Ульрика и о посещении публичного дома.

– Это может быть все же не связано, – заметил Ренслир, пытаясь оставаться голосом разума.

– Вы правы, – кивнула я, – но как минимум второе дело и третье очень похожи. Я сравнила ткань, в которую завернули тела – она практически идентична. Разве у вас в городе каждый день тела, завернутые в одинаковую ткань, преступники выкидывают? Это так распространено, чтобы быть совпадением?

– Я закажу экспертизу, возможно, удастся считать ауру дома с ткани и подтвердить, что обе портьеры из одного места… но всегда остается возможность, что это не так.

– И свидетельница! Нужно ее как можно скорее опросить, ик! – я подпрыгнула на месте, едва не свалившись с сиденья, когда карета подскочила на какой-то кочке. Ренслир схватил меня за локоть, удерживая.

Я замерла, неожиданно оказавшись прижатой к его боку. Он такой горячий. И жесткий – под пальто, кажется, сплошные литые мышцы. Следователь помог мне умоститься опять на сиденье, но продолжил придерживать под локоть на всякий случай:

– Не торопитесь так, возможно, ее-то дело как раз не связано с остальными. Все же падшая женщина и две леди – это разные случаи, – произнес он.

– Преступник может переходить от более простых жертв к труднодоступным с опытом. Раньше он мог бояться, а потом набрался уверенности, – припомнила детективные сериалы, просмотренные на земле.

Ренслир нахмурился, но все же вынужден был признать:

– Что-то в этом есть…

В этот момент мы как раз подъехали к пансиону. Я подумала о том, что сейчас будет, и непроизвольно всхлипнула, на глаза опять навернулись слезы. Я прижала ко рту платок, чтобы сдержаться.

– Что-то не так? – нахмурился Ренслир.