Хозяйка Империи
Шрифт:
– Те остатки войска Минванаби... воины, которые не стали присягать Маре... да, пора бы им теперь отработать свой хлеб, я так думаю. Конечно, осторожность прежде всего... только на тот случай, если Мара ускользнет из-под надзора Ассамблеи. Она умна. Нельзя исходить из предположения, будто мы знаем все уловки, которые приготовлены ее советниками и офицерами. Надо бы еще как следует разобраться с тем случаем, когда все думали, будто она пребывает в добровольном затворничестве, в храмовой келье. Если она действительно там обреталась, то как же ей удалось внезапно оказаться у себя в усадьбе?..
Чимака спешил. Его мысли
– Да, надо приготовить для этих солдат доспехи зеленого цвета - геральдического цвета Акомы, чтобы они могли затесаться в охрану Мары... но пусть остаются в укрытии до самой последней минуты, когда властительница обратится в бегство. Вот тогда они смогут втереться в строй охраны, рассредоточиться между воинами и перебить защитников Мары. Прикинувшись верными солдатами Акомы, они получат возможность либо захватить ее в плен и передать ее в руки черноризцев, либо доставить себе удовольствие и самим убить ее в отместку за хозяина Минванаби, чей род она погубила. Да... вот это было бы дело!
Чимака добрался до огороженного участка лагеря, где находилась палатка скороходов. Когда он внезапно появился из мрака рядом с часовым, тот от неожиданности не стал раздумывать, и советник едва не получил разящий удар мечом в грудь.
– Да сохранят нас боги от наших же людей!
– воскликнул он, отклонившись назад и швырнув свою свернутую накидку, чтобы защититься от клинка.
– Это же я, Чимака, ты что, не видишь, слепой дурень? Ну-ка, найди мне гонца, который успел отдохнуть от последней пробежки, да поворачивайся поживей, пока я не решил доложить хозяину о твоей нерасторопности.
Солдат закивал с выражением опасливого почтения на лице, ибо всем было хорошо известно, сколь незавидна участь любого, кто вызовет неудовольствие первого советника. Он нырнул в палатку гонцов, а Чимака, не обращая внимания на мягкий теплый дождик, возобновил свое монотонное бормотание.
Глава 12
НЕПОВИНОВЕНИЕ
Паланкин тряхнуло.
Проснувшись от толчка, Мара не сразу поняла, где она находится. Потом вспомнила: она не у себя в шатре. В путь она пустилась по приказу Ассамблеи и вот уже два дня путешествовала в богато украшенном паланкине. Тридцать носильщиков тащили на себе это чудовище, периодически сменяясь для отдыха. Не останавливались даже для того, чтобы поесть; подкреплялись на ходу.
Была ночь, но она не знала, который час.
Легкий ветерок шевельнул занавески и пахнуло дождем, когда Кейок, сидевший напротив нее, потянулся вперед, высунул голову в окно и обменялся парой слов с кем-то из эскорта. Спросонья Мара еще не совсем пришла в себя, но по тону военного советника поняла: что-то произошло.
Выпрямившись на подушках, властительница спросила:
– В чем дело, Кейок?
Старик втянул голову в паланкин. Свет масляной лампы, свисавшей с потолка, выхватил из темноты его лицо, казавшееся высеченным из гранита.
– Неприятности?
– предположила Мара.
Кейок ответил коротким кивком:
– Гонец от Аракаси принес дурные вести.
– Затем, прекрасно понимая, что требуются пояснения, он сообщил: -
Мара почувствовала, как ее наполняет холодный липкий страх. Сердце глухо стучало.
– Боги! Что же случилось?
Старый сподвижник был краток:
– Наконец-то стало известно, где находится Джиро. Он не с войсками Анасати, как мы предполагали. Он опережает нас: сейчас ему остается около суток ходу до Кентосани.
Мара тяжело откинулась назад: полученные известия предвещали крах всех ее надежд.
– Значит, у него есть в запасе пять дней, чтобы безнаказанно творить зло. Ведь этот недоумок, господин Фрасаи, не придумал ничего лучше, чем отослать Хоппару Ксакатекаса домой после убийства Императора.
Кейок перебил ее:
– Госпожа, это еще не все.
Первая мысль, пронзившая душу, - неужели погибли дети? Попытавшись отогнать жуткие картины, которые рисовало воображение, она заставила себя рассуждать здраво. Кейок не успел ничего добавить к сказанному, но властительница уже все домыслила сама:
– Осадные орудия Джиро?
– Ее голос звучал тускло. Оба понимали и размер беды, и ее возможные последствия.
Кейок коротко кивнул:
– Атака на стены может начаться в любую минуту. Аракаси обнаружил, что наша попытка диверсии провалилась. Планы твоего игрушечника сорваны. По всей видимости, механики, которым это было поручено, уже давно схвачены и убиты. А мы получали по сети ложные донесения об успехах. Аракаси смог только сообщить, что при штурме стен Кентосани осадные орудия сработают безотказно и штурм будет проходить под знаменами геральдических цветов Омекана. Если к этому времени Джиро окажется внутри Имперского квартала, все будет выглядеть так, будто его руки чисты. А тогда последующие притязания на золотой трон получат законное основание и будут расценены как готовность восстановить мир.
Мара до боли сжала зубы.
– Он пока еще не вошел в Имперский квартал?
Лицо Кейока оставалось по-прежнему непроницаемым.
– Нет еще. Но эти новости не такие уж свежие. Многое могло измениться с тех пор, как гонец помчался на юг.
– Мы к этому не готовы!
– вырвалось у Мары.
– О боги, да разве у нас была возможность приготовиться?
В ее голосе звенело отчаяние. С тех самых пор как она вернулась из Турила, казалось, какая-то злая сила неумолимо обрушивала на нее нежданные напасти. Жестокая судьба бросила властительницу в кровавый омут, не дав ни минуты хотя бы для того, чтобы осмотреться. А ведь у нее были, совсем близко были средства предотвратить катастрофу. Если бы ей была дарована маленькая передышка, чтобы выбрать план и использовать те преимущества, которые давало присутствие магов Чаккахи!..
– Госпожа!..
– Кейок мягко вернул ее к реальности.
Понимая, что молчание слишком затянулось, Мара овладела собой:
– Все складывается так, что мы обречены на поражение. Но я не могу сдаться без борьбы. Если я буду бездействовать, моих детей скоро убьют, и тогда род Акома кончится вместе со мной. Я не хочу, чтобы на моих преданных слуг, оставшихся без хозяйки, пала немилость богов, а именно так все и будет, если я смиренно подчинюсь "правосудию" императора Джиро.
– Все предпочли бы погибнуть, сражаясь в войсках Акомы, но не влачить жалкое существование серых воинов, - заверил ее Кейок.