Хозяйка перекрёстков
Шрифт:
Надо продвигаться к городской стене – её хорошо видно отсюда, даже можно разглядеть две сторожевые башни, скорее всего, по сторонам от ворот. Осколок ведь называется Южные врата. Оттуда должны двигаться войска, посланные на борьбу со Скверной. Так что можно если не присоединиться к ним, то хотя бы просто держаться неподалёку. Это будет безопаснее. Разыгрывать из себя героя-одиночку пока не очень-то хотелось. Надо подбирать себе противников по силам, и продвигаться постепенно…
Со стороны ворот доносился какой-то особенно громкий гвалт, выделяющийся даже на фоне общей неразберихи, царящей в этой части города. Я расслышал мерные удары колокола, протяжные завывания
Солдаты уже здесь? Было бы неплохо…
Я, пробежался по крыше, перепрыгнул на соседнее здание, стоящее почти впритык, потом на следующее. Дальше передвигаться таким образом не получилось – из прорех в крыше очередного дома густо валил дым. Похоже, на чердаке пожар, и кровля уже начала обрушиваться внутрь.
Но я туда и не стремился. Разглядел пустой балкон на втором этаже, на который можно было, не проявляя особых чудес паркура, перебраться с крыши. А с него уже и до земли рукой подать.
Прыжок! Подошвы ботинок гулко ударили в дощатый пол, тот жалобно скрипнул под моим весом. Со стороны двери, ведущей с балкона в здание, донёсся испуганный женский вскрик, и тут же захлопнулась дверь. Проверив, что там внизу, я перемахнул через перила и спрыгнул на брошенную под окнами повозку с овощами. Под ногами лопнула здоровенная тыква, разлетевшись ошмётками, будто взорвавшаяся мина.
По узким улочкам беспорядочно, порой сталкиваясь друг с другом, метались люди. Видно, те, что не успели найти укрытие в зданиях. Но почему они тогда не бегут к воротам, да и вообще не пытаются покинуть город?
Улочки были узкие, как коридоры, между фасадами соседних зданий и вовсе порой не было просветов. Ставни и двери в домах чаще всего плотно закрыты. А туда, где распахнуты – похоже, лучше и не соваться. Скверна проникла изнутри, и убежище превратилось в ловушку.
Я на ходу снял со спины щит и взял его в левую руку. Круглый, выпуклый, как линза, он надежно прикрывал туловище от плеча почти до середины бедра и придавал уверенности. Не доспехи, конечно, но уже хоть что-то. И крепление удобное – помимо скобы, за которую нужно держаться ладонью, есть дополнительная кожаная лямка, помогающая надежнее закрепить его на предплечье. Внутренняя поверхность выстелена слоем толстой дубленой кожи, чтобы смягчать удары по руке. Таким, в общем-то, можно не только защищаться, но и самому удары раздавать. Кромкой так и вовсе можно череп раскроить не хуже, чем топором.
Как в воду глядел. Совсем скоро пришлось пустить оружие в ход.
Я выбежал на перекресток, представляющий собой небольшую площадь, в которую вливалось несколько улочек. В обычное время здесь, похоже, был рынок, состоящий из переносных торговых палаток, разбитых прямо на брусчатке. Но сейчас он превратился во что-то вроде стихийно образовавшихся баррикад. Дощатые прилавки были повалены и стащены так, чтобы выстроить дополнительный защитный периметр возле входа в одно из зданий. Судя по всему, это была таверна – над входом висела здоровенная деревянная вывеска с намалеванными на ней винными кубками. Заодно баррикада перекрывала одну из примыкающих улиц – ту, на которой два соседних дома были буквально полностью опутаны побегами грибницы.
Так себе препятствие для гулей, конечно. Но, похоже, какое-то время годилось даже такое – на завалах валялось несколько изрубленных трупов чудовищ. Правда, тел защитников было куда больше. Судя по похожей одежде и кольчугам, большинство из них были городскими стражниками. Плюс несколько крепких мужчин без брони – возможно, просто какие-нибудь ополченцы.
Точно восстановить картину произошедшего у меня не получилось, да и времени не было разглядывать место побоища. Но, судя по всему, в этом месте горожане пытались сдерживать чудовищ, прущих из большого очага грибницы, расположенного неподалёку. И какое-то время это им даже удавалось. Но сейчас перекрёсток был безлюден. Оборона смята, защитники пали, гражданские разбежались или укрылись в трактире.
Обострённый слух всё же выхватил из глубины здания несколько наслаивающихся друг на друга звуков. Какое-то бульканье. Утробное урчание, чавканье – будто кто-то крупный обгладывает мясо с костей. Возможно, собака. А ещё – странные царапающие звуки, доносящиеся откуда-то снизу, и потому едва слышные. Будто по дереву скребут одновременно десятками вилок.
Я, продолжая прислушиваться и стараясь не наступать на валяющиеся по всей мостовой трупы, пересёк площадь. Если не считать звуков из таверны, здесь как-то подозрительно тихо. Ну, ладно люди разбежались. Но гули-то куда делись? Здесь столько жратвы для них. Бросить такую добычу их могли заставить только две вещи. Ещё более вкусная добыча. Или ещё более страшный монстр. Не он ли там кости сейчас глодает? Тогда лучше его не беспокоить.
Стоило подумать об этом, как чавканье прекратилось. Я даже замер, проверяя, не ослышался ли.
Зар-раза! Кажется, накаркал…
Двери трактира вдруг с треском распахнулись настежь от мощного удара изнутри, хлопнули створками по стене. Наружу вывалилось нечто, на первый взгляд состоящее из трех-четырех человек, сплавленных между собой. Но это был один здоровенный жирдяй с огромным отвисшим пузом и почему-то голый по пояс. От одежды у него сохранились какие-то невнятные обрывки – как у разъярённого Халка.
Ама высветила силуэт громилы алым контуром и предупредила о высокой концентрации игниса, но эти сигналы были, пожалуй, излишними. С первого взгляда было понятно, что мужик озверел. В буквальном смысле.
Хреново. Такие исковерканные игнисом твари, пожалуй, даже хуже созданий грибницы. Те – хищники, жаждущие насытиться. А зараженные – просто безумцы, убивающие всё, что видят.
И меня этот пузырь, увы, успел увидеть.
Он и в обычной жизни, похоже, был огромным. Ростом с меня, где-то метр восемьдесят с лишним, но весит центнера два. И мутации, вызванные игнисом, не придали ему ни красоты, ни стройности. Кажется, его ещё больше распёрло изнутри – плечи, грудь, пузо бугрились страшными бесформенными наростами. Нижняя челюсть с неровными, как куски битого стекла, зубищами отвисала до самой груди. В раззявленной пасти ворочался непропорционально толстый и длинный язык – синюшный, как распухшая селезёнка.
Что самое мерзкое – было очевидно, что здоровяк успел вкусить крови. Он был буквально залит ею, особенно спереди.
– Ох, ну и урод же ты… – содрогнувшись, пробормотал я.
Толстяк в ответ злобно захрипел, выпучив и без того едва не вылезающие из орбит красные глазищи. Хотя вряд ли он понимал мою речь.
Вооружен он был увесистым топориком для рубки мяса, который смотрелся в его лапище, как игрушечный. Но ему и оружие-то особо не требовалось, при таких-то габаритах.
Когда он рванул в мою сторону, я невольно выругался. Двигалась эта туша слишком резво – брюхо так и колыхалось, на резких поворотах едва не увлекая хозяина за собой. Да, с таким балластом особо не побегаешь, законы физики-то не отменишь. Так что я его всё равно должен буду превосходить в скорости. Или, по меньшей мере, в маневренности.