Хозяйка перекрёстков
Шрифт:
Впрочем, убегать я не собирался.
Всё пока складывалось идеально для боя один на один. Площадь перед трактиром была похожа на обособленную арену. С соседних улиц доносился шум, где-то недалеко пробегали люди. Но солдаты сюда ещё не скоро доберутся, если вообще пойдут этим маршрутом. Порождений грибницы рядом пока тоже не видно.
Ну что ж, потренируемся с новым оружием. Я даже пожалел, что не участвовал во всяких реконструкторских тусовках. Сейчас бы здорово пригодилось.
Развернулся левой стороной к монстру, прикрываясь щитом. Меч достал осторожно, и пока держал его острием книзу,
И начался танец.
Двигался и бил толстяк быстро, но как-то размашисто и неуклюже, будто ещё не вполне привык к изменившемуся телу. Впрочем, всё это компенсировалось чудовищной силищей. От первого же удара мясницкого топора мой щит загудел, как колокол, а сам я невольно присел – меня едва не вмяло в землю.
Крутанувшись, я в ответ полоснул тварь по пузу мечом. Пригнулся, уворачиваясь от следующего удара, снова атаковал сам. Ушёл вбок, заставляя противника крутиться на месте…
Удар! Ещё удар!
Меч острый, легко рассекает плоть, оставляя длинные разрезы. Но коротковат – раны получаются неглубокие, сантиметров пять, так что кожа на монстре просто расходится, будто приоткрывающиеся веки, обнажая желтоватый слой сала. Нужно бить глубже, но для этого придётся сближаться с толстяком, входя чуть ли не в клинч. А это чревато. Если он меня схватит свободной рукой – вырваться будет нереально.
Зар-раза. Похоже, это надолго…
Я сменил тактику. В пузо уже не бил – в этом было мало смысла. Даже если выпущу кишки – вряд ли это сразу же убьёт эту тварь. Заражённые игнисом жутко живучие. Наоборот, только себе хуже сделаю – на внутренностях, растянутых по мостовой, и поскользнуться недолго.
Толстяк снова ударил топором, тут же попробовал ухватиться за край щита, но я рубанул его навстречу по ладони. Удачно – срубленные пальцы повалились на брусчатку, словно белые бугристые сардельки. Он заорал, распахивая пасть так, что нижняя челюсть едва не отвалилась, повиснув на упругих жгутах обнаженных жевательных мышц.
Я нырнул под его рукой, заходя на спину, и быстрым движением всадил меч под лопатку – глубоко, по самую рукоять. Клинок явственно скрипнул по ребрам – на этот раз удалось пробить слой жира. Но до сердца, похоже, не достал – толстяк развернулся, и я едва успел отпрыгнуть, чтобы не попасть под следующий его удар. Отмахнулся щитом, снова пошёл в атаку…
Несмотря на свои габариты и жуткий вид, монстр оказался не таким уж серьёзным противником. Или просто я ещё недостаточно опробовал своё обновленное тело и толком не представлял, на что способен. Но бой всё больше походил на отработку ударов на макиваре, разве что движущейся и очень дурно пахнущей.
Освоился я на удивление быстро. Со щитом вообще проблем не было – я действовал им инстинктивно, почти так же, как если бы ставил блок голым предплечьем. Тут помогла практика единоборств. Гладиус же был острый, лёгкий, и по балансу смещенный ближе к рукояти – так, что управлять им было достаточно просто. При этом быстро пришло понимание, что клинок этот больше приспособлен не к рубящим, а к колющим ударам.
Впрочем, поначалу я всё же больше рубил, чем колол. Самыми эффективными оказались удары по рукам – там мне удавалось пробивать слой жира противника, и из ран обильно потекла кровь – неожиданно яркая, пузырящаяся на воздухе. Мне удалось подрубить сухожилия на правом запястье монстра, и мясницкий топор выпал из его руки, звякнув о булыжники мостовой. Фактически он остался безоружен – схватить меня искалеченными пальцами он толком не мог, плотно сжать кулаки тоже.
Но ни отступать, ни помирать он не собирался – бросался на меня со все большей яростью. Тело его при этом ходило ходуном, будто продолжая раздуваться изнутри. Правая рука его вдруг с тошнотворным хрустом раздалась, из середины ладони выдвинулось нечто, что можно было принять за обломки кости. Но это оказались костяные шипы – крепкие и острые. Этакая двузубая вилка.
Каким-то чудом толстяку удалось ухватиться за верхний край моего щита и рвануть на себя. Пришлось выпустить скобу, иначе он бы притянул меня к себе, встречая ударом своего жуткого костяного оружия. Щит, отброшенный монстром, загремел по мостовой. Я же бросился вперед с удвоенной скоростью. Обошел по касательной, закружился вокруг толстяка, жаля его с разных сторон. Без щита было даже немного удобнее – ничего не стесняло движений.
Монстр продолжал трансформироваться. Судя по тому, как бугрилась плоть на его спине и боках, он чуть ли не дополнительные конечности собирался отращивать. Похоже, игнис, который он в себя вобрал, еще не весь потратился, и теперь активно впитывался телом, вызывая бурные изменения.
Дожидаться их окончания я не стал. Воспользовался тем, что движения толстяка стали ещё более дёргаными и неуклюжими, и нанёс несколько ударов в шею. Один – сзади, в самое основание черепа – оказался наиболее удачным. Громила выгнулся дугой, потом вдруг резко обмяк и рухнул на землю всей тушей, будто из него вынули все кости. Похоже, удалось перебить позвоночник.
При этом он всё ещё был жив – это видно было по выпученным глазам, горящим изнутри пламенем игниса. В одну из этих глазниц я напоследок и вонзил клинок – глубоко, так что острие, похоже, дошло до задней стенки черепа.
Меч вдруг заметно завибрировал, и мне показалось, что я расслышал негромкое, но отчетливое рычание, исходящее прямо от клинка. Я выдернул его и осмотрел, но выглядел он вроде бы по-прежнему, только перемазан в крови.
– Линдоу?!
Звенящий от ужаса возглас заставил меня резко обернуться. Парнишка, застывший в проёме окна на втором этаже трактира, смотрел вниз с перекошенным лицом, и непонятно было, что пугает его больше – я или та туша, над которой я стою.
– Он мёртв, – сказал я.
Осталось только козырнуть и добавить «Капитан Очевидность, к вашим услугам».
Парень судорожно сглотнул и оглядел площадь.
– Б-больше чудищ нет?
– Пока нет. А ты-то там как оказался?
– Я п-п-п… п-п….
– Прятался?
– Да, – выдохнул он, наконец, совладав с собой. – Мы все прятались в таверне. Только… Линдоу вдруг взбесился, и…
– Я так и понял.
Это, наверное, самое страшное в таких ситуациях. Когда кто-то из тех, с кем ты заперт в убежище, вдруг сам превращается в монстра и бьёт в спину.