Хозяйка Судьба
Шрифт:
— Почему, мы не остались во дворце? — Спросил Август, начиная обстоятельно и со вкусом снаряжать свою трубку с длинным изогнутым мундштуком.
— Потому, что я не хочу оставаться в городе до похорон Дмитрия, — ответил Карл, последовавший примеру Августа и доставший из кармана свою трубку. — И не хочу, чтобы кто-нибудь во дворце знал, когда и куда я ушел.
— Тогда почему мы не отправились обратно сразу же, как только вышли из дворца?
«Хороший вопрос, Август. Очень хороший».
— Потому что еще не время, — ответил Карл и повернулся к служке, тощему пареньку
— Да, ваша светлость, — испуганно ответил мальчик, в глазах которого мгновенно появилось выражение страха, как только он увидел блеск алмазов на рукояти Убивца.
— Ну, вот и славно, — кивнул Карл, вновь оборачиваясь к Августу. — Поторопись мальчик, я не привык ждать.
— Август, — сказал он, когда мальчик опрометью (и откуда только силы взялись?) бросился выполнять его заказ. — Мне надо, чтобы ты сделал для меня одну вещь, не спрашивая, зачем и почему, и не возражая. Я могу на тебя рассчитывать?
Еще шесть месяцев назад, Карл ни за что такого вопроса Августу не задал, но, если бы все-таки решил задать, то ответ Лешака был известен ему заранее. Август знал, что его капитан никогда не попросит о таком, о чем не следует просить, и всегда был готов выполнить любую его просьбу, не говоря уже о приказе. Однако теперь перед Карлом сидел совсем другой человек, и отношения их за прошедшие полгода претерпели значительные изменения. Поэтому, прежде чем попросить о том, что ему теперь было нужно, следовало сначала узнать, а готов ли Август по-прежнему исполнять распоряжения Карла без того, чтобы оценивать их правомерность и правильность, какое бы значение он ни вкладывал в эти слова.
Август молчал почти полную минуту, так и не подняв за все это время взгляда от своей трубки. Наконец, она была окончательно набита, табак примят, огонь высечен, и, раскурив трубку, Лешак поднял взгляд на Карла.
— Да, — сказал он, нарушая повисшее между ними молчание. — Я выполню вашу просьбу, Карл. Но мне кажется, вы и сами понимаете, что сделать это мне будет нелегко.
— Ты знаешь, о чем пойдет речь? — В удивлении поднял бровь Карл.
— Нет, Карл, но я предполагаю, что речь теперь может идти только о таких вещах, делать которые мне будет неприятно. Иначе бы вы не спрашивали.
«Ты прав, — согласился в душе Карл. — Но как объяснить то, что я и сам всего лишь чувствую?»
— Ты прав, Август, — сказал он вслух. — Сейчас мы выпьем вина и немного поговорим. Потом, я встану и уйду, а ты останешься здесь. Снимешь у хозяина комнату и будешь дожидаться меня. Три дня, может быть, четыре, а, возможно, и неделю. Если я не вернусь через неделю, ты пойдешь во дворец и передашь князю Ливену это письмо. — Карл достал из внутреннего кармана плаща свиток, запечатанный императорской печатью, и протянул Августу. — Я не верю, что такое может случиться, но наверняка могут знать только боги, а я не бог, Август, и поэтому должен предусмотреть
— А как же они? — Спросил Август, по-прежнему, не отводя, свой потяжелевший взгляд.
«Закономерный вопрос, — согласился Карл. — Ведь теперь у тебя есть долг не только передо мной одним».
— Если я не вернусь, они выйдут тем же путем, которым вошли. — Твердо ответил он на вопрос Августа. — Мотта не станет их удерживать, они ей не нужны. А ты и князь Ливен сразу же пошлете гонцов во Флору, и к весне все они будут здесь.
— Вы просите о таком, что разобьет мое сердце.
— Я знаю, — кивнул Карл. — Но ты обещал.
— Да, — согласился Август. — И я не нарушу данного слова.
— Спасибо.
— Вы…?
— Нет, Август, об этом ты не должен спрашивать, но на любой другой вопрос я отвечу.
— Кто является вашим наследником?
— Валерия.
— Валерия? — Удивился Август.
— Да, — подтвердил Карл и, хотя не мог и не желал объяснять всего, что стояло за этим решением, счел возможным и даже необходимым сказать кое-что другое. — Императорская корона Яров перейдет к ней, но и она, и Конрад, и, разумеется, ты, Август, сделаете все, чтобы корона Гароссы досталась Деборе.
— Вы можете быть во мне уверены, Карл.
— А я в тебе и не сомневаюсь, Август, — улыбнулся Карл. — Но два совета, совета, Август, а не приказа, я тебе дам.
— Спасибо, мальчик, — сказал он служке, который возвратился к их столу с подносом, на котором стояли кувшин с вином, кружки и деревянные тарелки с немудрящей закуской. Запах вина был именно таким, какого можно было ожидать после произнесенных им прежде слов, а жареная на вертеле баранина и гречишные лепешки казались вполне соблазнительными, особенно для людей, которые в последний раз ели рано утром прошедшего дня. — Держи! — И он протянул совершенно обалдевшему от выпавшей на его долю удачи пареньку две серебряные монеты. — Одна твоему хозяину за вино и гостеприимство, а другая тебе за то, что ты смог проснуться. И вот еще что, моему другу нужна комната…
— У нас есть свободные комнаты под крышей, ваша светлость, — упавшим голосом ответил мальчик, сжимая в кулаке свое богатство. — Но они…
— Мой друг неприхотлив, — усмехнулся Карл, вполне оценив проблему, с которой столкнулся паренек. — Ведь, правда, Август?
— Я солдат, — улыбнулся тот в ответ, разливая вино.
— Вот, видишь! — Карл снова перевел взгляд на мальчика. — А теперь иди и позаботься, чтобы господину Августу досталось все самое лучшее, что сможет предложить твой хозяин.
— Итак, мои советы, Август, — сказал Карл, когда мальчик ушел. — Не оставайся с Деборой дольше, чем нужно будет для того, чтобы укрепилась ее власть. Ну, и пока не закончится война с нойонами, разумеется. Если уцелеешь, оставь вместо себя Марка, и уезжай.
— Карл, вы так подробно…
«Да, ты не дурак, — согласился Карл. — И, поверь, меня это радует, а не огорчает, но правду тебе знать незачем».
— Я не собираюсь умирать, Август, — сказал он, поднимая кружку. — Но не хочу оставлять долгов. Ты меня понимаешь?