Хозяйка Тейновых холмов
Шрифт:
То ли действует новый, раздавшийся за спиной стон, то ли жалостливое выражение на лице Инсида, а может, решительное и неприступное – Ретфера, но я молчу.
– Посмотрите, мы можем быть полезными, – очаровательно улыбается Инсид. – Если бы не могли войти в дом, то кто побеспокоился бы о вашем питании? К тому уже, ваша одежда…
Я чувствую, как вспыхивают мои щеки. Наверняка, они сейчас ярко-красные, как и у всех обладателей отвратительно-рыжих волос. Спасибо, папа!
– Нет-нет, – тут же частит Инсид. – Вы всегда прекрасны, и платье надето весьма оригинально. Это в вашем мире так носят, да? И на голове тоже довольно необычный убор, но все это успело выйти
Хм… а ведь он дело говорит. И в город мне как-то надо попасть. В банк там, в магазины, к парикмахеру, да мало ли дел может быть у девушки, так почему бы не использовать только что обретенных родственников в качестве транспортного средства? Тем более, что сами предложили, значит с них не убудет.
«Ну что, мальчики, вы попали. Готовы побыть жеребцами? Только в самом прямом смысле – ездовом?» – мысленно ухмыляюсь я, а сама принимаю самый серьезный вид и строю самое задумчивое выражение, на которое способна.
– Не то, чтобы совсем прекратить, – неуверенно начинаю я и вижу, как в глазах Инсида вспыхивает надежда. Интересно, что ему на самом деле надо от поместья? – Я только хотела бы сменить… как бы это сказать, настройки?
Братья непонимающе переглядываются и вопросительно смотрят на меня. Ну конечно, откуда им такие умные слова знать? Чай, в университетах не обучались.
– Чтобы вы перемещались не туда, где я непосредственно нахожусь, а, например, в гостиную, как и положено гостям, – более доходчиво поясняю я.
– Эм… Вообще-то, мы не в курсе где именно происходит, как вы выразились настройка. В каждом доме по-разному. Но Мирела должна знать. Она же часть поместья.
Я практически кожей ощущаю, как за спиной разливается многозначительная тишина.
Да… вот сейчас вздорное зеркало и отыграется на мне за накинутое покрывало. Боюсь, теперь помывкой и даже полировкой я не отделаюсь.
– Мирела?.. – ласково зову я, но зеркало молчит, только из-под шали доносится многозначительное сопение.
Да, легко мне не отделаться, но не буду же при свидетелях разыгрывать сцену, верно? И так братья Неф переводят с меня на зеркало слишком уж понимающие взгляды. Наверняка, не понаслышке знакомы с нравом души поместья.
А ведь они все так же стоят с обнимку с корзинами. Один ближе ко мне, второй чуть дальше, а живот между прочим уже начинает весьма доходчиво намекать, что не мешало бы и перекусить.
Нет, ну какие все-таки терпеливые мужчины!
Я бы уже давно упорталила от столь утомительной и негостеприимной особы.
Окидываю их еще одним восхищенным взглядом, а поскольку Инсид стоит ближе, то и восхищения ему достается больше. Кто успел, тот и съел – все правильно.
Уловив мое внимание, он горделиво расправляет внушающие уважение плечи, а вот Ретфер мрачнеет. Причем на его осанке или гордо поднятой голове это никак не отражается, только в глазах мелькает нечто отдаленно похожее на… злость?
Неужели огорчился из-за того, что второй раз отказалась за ним бежать? Ну, ничего, пусть привыкает. Тут вам не здесь. Не воспитывали меня с осознанием того, что за мужчинами надо гоняться, как за дичью, ловить и обездвиживать, после чего считать своим законным приобретением.
Из-под шали доносится мученический стон, словно Мирела услышала мои мысли, и они причинили ей невыносимые страдания. Естественно, она же мечтает выпихнуть меня замуж, а я… Я есть хочу!
О чем, не задумываясь, и сообщаю гостям:
– Венары Неф, вы, кажется, что-то принесли, чтобы я не умерла с голоду, но почему-то упорно не хотите это что-то мне отдавать. А я, между прочим, с самого попадания в ваш не самый гостеприимный мир, ничего не ела и не пила, – на всякий случай, если до них не дошло, стою жалобную гримасу. – Я ведь чуть не утонула здесь. Потратила много сил, чтобы выплыть и до сих пор их не восстановила, – по лицу Ретфера пробегает судорога, и черные брови сходятся на переносицу – ну вот, опять злится. Он умеет чувствовать хоть что-то еще? Лицо Инсида тоже искажается нечитаемым выражением, но вскоре принимает самый соболезнующий вид, будто сейчас перед ним постель умирающего, а не вполне живая, хоть и очень голодная я. – Может, отнесете эти чудные корзины на кухню? Тем более, что вы знаете поместье и лучше меня здесь ориентируетесь, а я еще не успела его изучить? – смотрю на них с весьма жирным намеком, одновременно стараясь вернуть плечи платья на полагающееся им место. Получается не так, чтобы очень, зато у мужчин очередное незапланированное развлечение.
Первым, к моему удивлению, отворачивается Ретфер и с каменной спиной направляется к выходу, Инсид следует за ним. Мирела, как ни странно, мужественно молчит. Наверное, готовит страшную месть.
Я тоже сдвигаюсь с места и чуть не впечатываюсь носом в спину замершего на пороге Инсида.
Что ему надо?
Взгляд сам собой мечется, по комнате, а красная лампочка тревоги в голове отчаянно мигает.
Еще бы! Мирела под покрывалом, и ничего не видит – свидетель из нее никудышный. Шаги Ретфера стихают внизу. Я один на один с незнакомым мужчиной, да еще и одета весьма условно. Он может сделать со мной все, что угодно, даже выбросить из окна, а потом сказать, что я сама нечаянно упала. Ну а что? Справку, что не состоит на учете у специализированного врача, он мне не показывал, а с правилами их мира я не знакома.
– В-вы что-то еще хотели? – стараясь сделать это незаметно, пячусь от него и попутно осматриваюсь в поисках чего-нибудь потяжелее.
Глава 10 Дела семейные
– Да, Лексия, – мягко мурлычет Инсид, и его движения приобретают опасную пластичность, как у вышедшего на охоту хищника.
Оглядываюсь через плечо – за спиной открытое окно, но оно слишком высоко. Прыгать – переломаю все, что можно.
Шаги Инсида замедляются, приостанавливаюсь и я, стараюсь взять себя в руки – чего, собственно, распсиховалась? Напридумывала невесть что. Зачем утонченному джентльмену, каким видится Инсид, меня убивать? Ради сомнительного счастья унаследовать поместье? У него, наверное, таких поместий – солить можно, но нервы все равно дергает, хоть у Инсида и нет чудесных лошадей неповторимого изумрудного цвета, что уже говорит в пользу его здравомыслия.
Ха! До сих пор не могу о них забыть.
– И чего же вы хотите? – вздергиваю голову, показывая уверенность, которой нет и в помине, и пряча за спиной сжатые до боли кулаки.
– Пойдемте, поговорим внизу. А то мы с вами слишком здесь задержались, это может быть дурно истолковано и повредить вашей репутации.
– Кем истолковано? – недоумеваю я, пока Инсид осторожно берет меня под руку.
– Вы даже не представляете, как быстро становится известно то, что, казалось бы, происходило за закрытыми дверями, – склоняясь к моему уху, интимно шепчет он под недовольное ворчание из-под шали.