Храбрые славны вовеки!

Пушкин Александр Сергеевич

Русь*

Под большим шатром Голубых небес — Вижу — даль степей Зеленеется. И на гранях их, Выше темных туч, Цепи гор стоят Великанами. По степям в моря Реки катятся, И лежат пути Во все стороны. Посмотрю на юг: Нивы зрелые, Что камыш густой, Тихо движутся; Мурава лугов Ковром стелется, Виноград в садах Наливается. Гляну к северу: Там, в глуши пустынь, Снег, что белый пух, Быстро кружится; Подымает грудь Море синее, И горами лед Ходит по морю; И пожар небес Ярким заревом Освещает мглу Непроглядную… Это ты, моя Русь державная, Моя Родина Православная! Широко ты,

Русь, По лицу земли В красе царственной Развернулася! У тебя ли нет Поля чистого, Где б разгул нашла Воля смелая? У тебя ли нет Про запас казны, Для друзей стола, Меча недругу? У тебя ли нет Богатырских сил, Старины святой, Громких подвигов?.. И давно ль было, Когда с Запада Облегла тебя Туча темная? Под грозой ее Леса падали, Мать сыра земля Колебалася. И зловещий дым От горевших сел Высоко вставал Черным облаком! Но лишь кликнул царь Свой народ на брань — Вдруг со всех концов Поднялася Русь. Собрала детей, Стариков и жен, Приняла гостей На кровавый пир. И в глухих степях, Под сугробами, Улеглися спать Гости навеки. Хоронили их Вьюги снежные, Бури Севера О них плакали!.. И теперь среди Городов твоих Муравьем кишит Православный люд. По седым морям, Из далеких стран, На поклон к тебе Корабли идут. И поля цветут, И леса шумят, И лежат в земле Груды золота. И во всех концах Света белого Про тебя идет Слава громкая. Уж и есть за что, Русь могучая, Полюбить тебя, Назвать матерью. Стать за честь твою Против недруга, За тебя в нужде Сложить голову!

На взятие Карса

Таков удел твой, Русь святая, — Величье кровью покупать; На грудах пепла, вырастая, Не в первый раз тебе стоять. В борьбе с чужими племенами Ты возмужала, развилась, И над мятежными волнами Скалой громадной поднялась. Опять борьба! Растут могилы… Опять стоишь ты под грозой! Но чую я, как крепнут наши силы, И вижу я, как дети рвутся в бой… За Русь! — гремит народный голос, За Русь! — по ратям клик идет, И дыбом подымается мой волос. За Русь! — душа и тело вопиет…

Василий Иванович Богданов

(1837–1886)

Привет товарищам врачам по возвращении их с Балканского полуострова*

В семье врачей, присутствующих тут, Мы с гордостью жмем крепко ваши руки. Истории не лицемерный суд Прославит лиц, под знаменем науки Свершивших свой тяжелый труд. Минувшая кровавая война Героев ряд повсюду создавала, И доблесть их молвой оценена… Но труд врачей вполне ль молва узнала? Узнала ль ваши имена? Под грохот битв, идя с мечом в руках, Нетрудно впасть в экстаз ожесточенья: Задор борьбы прогонит смерти страх, Ряд павших жертв пробудит жажду мщенья И злоба заблестит в глазах. Ряд подвигов герой тут совершит… А в этот миг безвестный, незаметный Врач трудится… В нем злоба не кипит, — И холодно, с отвагой беззаветной Он смерти тут в глаза глядит. Смерть не щадит… Да, много свежих сил Из вас легло на поле брани грозной, — И длинный ряд безвременных могил, Могил борцов с заразою тифозной Ваш скорбный путь остановил… Гром славы вас за подвиги не ждал. На поле битв смерть храброго солдата Встречала ряд восторженных похвал, А новый врач умершего собрата Собой безмолвно заменял. На кладбище прах падшего несли Без звука труб, без почести военной, На гроб его бросали горсть земли — И кончено!.. Что ж! факт обыкновенный — От тифа умер… Погребли. Лишь изредка в безмолвии палат Страдальцев сонм труды врача вспомянет…

Алексей Николаевич Апухтин

(1840–1893)

Солдатская песня о Севастополе

Не веселую, братцы, вам песню спою, Не могучую песню победы, Что певали отцы в Бородинском бою, Что певали в Очакове деды. Я спою вам о том, как от южных полей Поднималося облако пыли, Как сходили враги без числа с кораблей И пришли к нам, и нас победили. А и так победили, что долго потом Не совались к нам с дерзким вопросом, А и так победили, что с кислым лицом И с разбитым отчалили носом. Я спою, как, покинув и дом и семью, Шел в дружину помещик богатый, Как мужик, обнимая бабенку свою, Выходил ополченцем из хаты. Я спою, как росла богатырская рать, Шли бойцы из железа и стали, И как знали они, что идут умирать, И как свято они умирали!

Как красавицы наши сиделками шли К безотрадному их изголовью, Как за каждый клочок нашей Русской земли Нам платили враги своей кровью; Как под грохот гранат, как сквозь пламя и дым, Под немолчные, тяжкие стоны Выходили редуты один за другим, Грозной тенью росли бастионы. И одиннадцать месяцев длилась резня, И одиннадцать месяцев целых Чудотворная крепость, Россию храня, Хоронила сынов ее смелых… Пусть не радостна песня, что вам я пою, Да не хуже той песни победы, Что певали отцы в Бородинском бою, Что певали в Очакове деды.

Арсений Аркадьевич Голенищев-Кутузов

(1848–1913)

Плевна

I

В ожидании

Каким-то медленным огнем Душа усталая томима. За часом час и день за днем, Не торопясь, проходят мимо. Ненастье, желтые листы, Осенней вьюги завыванье, В уме недвижные мечты, В груди немолчное страданье! Примчится весть издалека, Кругом запахнет кровью братской, И вновь безмолвие, тоска, Покой — ужасней муки адской! И вновь надежды и мечты, Желанной вести ожиданье, Осенней вьюги завыванье И дождь, и желтые листы!.. Прочь, дух сомненья ядовитый! Пусть мрак сдвигается кругом, Пусть льется дождь на нас сердитый, Пусть буря стонет — переждем! Не одолеет нас невзгода. Стряслась беда — снесем беду! Сыны великого народа, Мы в нашу веруем звезду. И проклят будь, чей дух смутится, Чей в страхе побледнеет лик, Кто малодушно усомнится И дрогнет хоть единый миг!

II

После победы

Победа! На душе как будто легче стало. Уж «завтра» не грозит стыдом или бедой. Что ж медлим сбросить мы печали покрывало И в шумной радости затеять пир горой? Победа! Как давно и жадно этой вести Мы ждали! День настал; что ж сердце не кипит Ни страстным торжеством, ни упоеньем мести? Какая тягота его еще томит? Иль нам не верится? Иль жалко нам чего-то? Иль душу возмутил борьбы кровавый след? Иль обуяла нас безвременно дремота? Иль славы ждем иной, иных хотим побед? Кто скажет? Кто решит — то мудрость иль безумье? Грядущее для нас светло или темно? Народа русского глубокое раздумье, Как моря тишину, постигнуть мудрено.

Родная*

Покинув Родину и дом, она пошла Туда, куда текли все русския дружины. Под ветхим рубищем в душе она несла Бесценный клад любви, участья и кручины… Уж скрылся позади рубеж земли родной. Чу! слышен битвы гром, холмов дымятся склоны: Восторг отчаянной и дикой обороны С редутов Гривицы и Плевны роковой На русские полки огнем и смертью дышит; Но чуткая любовь не грохот в битве слышит, Не ей твердыни брать, не ей смирять врагов. Мужичке-страннице иные внятны звуки, Иной с побоищ к ней несется громкий зов — Томящий жажды клик и вопли смертной муки. И вот она в огне: визжит над ней картечь, Рои летают пуль, гранаты с треском рвутся, Увечья, раны, смерть! Но ей ли жизнь беречь? Кругом мольбы и стон — и реки крови льются! Страдальцев из огня, из схватки боевой, Она уносит прочь, полна чудесной силы, И жаждущих поит студеною водой, И роет мертвецам с молитвою могилы. Как звать ее? Бог весть, да и не всё ль равно? Луч славы над ее не блещет головою, Одно ей прозвище негромкое дано: Герои русские зовут ее «родною».

Александр Александрович Блок

(1880–1921)

На поле Куликовом*

1

Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега. Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога. О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь! Наш путь — стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь. Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной. В твоей тоске, о, Русь! И даже мглы — ночной и зарубежной — Я не боюсь. Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль. В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь… И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль… Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль… И нет конца! Мелькают версты, кручи… Останови! Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови! Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь… Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь!

4

Опять с вековою тоскою Пригнулись к земле ковыли. Опять за туманной рекою Ты кличешь меня издали… Умчались, пропали без вести Степных кобылиц табуны, Развязаны дикие страсти Под игом ущербной луны. И я с вековою тоскою, Как волк под ущербной луной, Не знаю, что делать с собою. Куда мне лететь за тобой! Я слушаю рокоты сечи И трубные крики татар, Я вижу над Русью далече Широкий и тихий пожар. Объятый тоскою могучей, Я рыщу на белом коне… Встречаются вольные тучи Во мглистой ночной вышине. Вздымаются светлые мысли В растерзанном сердце моем, И падают светлые мысли, Сожженные темным огнем… «Явись, мое дивное диво! Быть светлым меня научи!» Вздымается конская грива… За ветром взывают мечи…