Храм
Шрифт:
Признаться, Свист в эти россказни не верил. Пускай сам он по здешним оврагам да буреломам лазил уже довольно давно, никаких секретных троп он не видал и в помине. Хотя…
Вот и сейчас вокруг мелькали знакомые развилки, приметные деревья, валуны–путевики. Каково же было его удивление, когда к вечеру они выбрались на берег небольшого озера, сплошь затянутого зеленой тиной. Прямо посередине водоема, скрытая мутными водами до самого пояса, стояла, покосившись, каменная статуя — человек в страшной клыкастой маске воздел руки к небу. Отсюда до Дома рукой подать, а по расчетам Свиста к озеру они должны были выйти не раньше завтрашнего полудня, да и то совсем с другой стороны.
Молодой охотник украдкой покосился на старшего товарища – неужели сказки правдой оказались? Даже если Орех и заметил удивление попутчиков, виду не подал, продолжил путь мимо озера, дальше, в сторону поросших чахлой зеленью скал.
Они прошли по останкам каменного моста, некогда перекинутого через русло высохшей реки. Мост бы обвалился окончательно, но люди, которые часто пользовались этой переправой, укрепили его бревнами и веревками. Тропка под ногами превратилась в утоптанную дорогу – видать, ходят тут помногу, и скоро вывела отряд к кромке обрыва. Словно испугавшись головокружительной высоты, дорожка прянула в сторону, убегая вдоль края пропасти. Там, далеко внизу, непроницаемым пологом зеленели верхушки остролистых деревьев.
Свист никогда не бывал в Нижнем Лесу, но знал от старших охотников, что там намного жарче, а воздух вязкий от испарений и как будто горчит. Волков и медведей в тех удушливых дебрях не водилось, но заросли просто кишели ядовитыми гадами, готовыми рухнуть с веток или появиться из чавкающей жижи под ногами. А главное нор там было куда меньше, а те, что встречались, по большей части были затоплены подземными водами.
Его передернуло, и он с отвращением плюнул в пропасть, на противные джунгли.
Тем временем, дорога ненадолго вернулась под лесную тень, чтобы через несколько минут привести путников на заваленную каменным мусором площадь, петляя меж останками рухнувших колонн и вставшими на дыбы гигантскими плитами. На противоположной стороне площади, прямо над обрывом, высилось большое здание, похожее на две сросшиеся пирамиды, что десятью огромными ступенями расположились на краю плато. Вершину правой полупирамиды венчал провалившийся купол, другая же оказалась лишена вершины вовсе, и смахивала на гниющий пень. Сходство усиливал мох и карликовые деревца, растущие на каменных боках древних сестер–пирамид.
— Дом, — сказал Крепыш.
Парень первый раз так надолго покидал это место, уйдя с Орехом на промысел.
Все трое остановились у подножия Дома. Высокие стрельчатые ворота ранее, должно быть, были главным входом в здание, сейчас же стояли заваленные сверху донизу неподъемными каменными глыбами. Над воротами задрала могучий хобот огромная слоновья голова, искусно вырезанная из потемневшего камня. В раскрытой пасти располагалось круглое окно, почти в человеческий рост диаметром.
Свист вдохнул поглубже и, что было мочи, свистнул. Да так лихо, что с ближайших деревьев сорвалась стая крикливых птиц.
— Предупреждать надо, — недовольно скривившись, проворчал Орех.
Сперва ничего не происходило, лишь спустя несколько минут в окне появился человек. Он настороженно всматривался в лица троих пришельцев, держа наперевес длинное ружье.
— Охотники? – громко спросил часовой.
— Охотники! – задрав голову, ответил Орех.
Стражник убрал палец со спускового крючка и приветливо махнул рукой.
Сверху свесилась широкая веревочная лестница, сплетенная из толстых канатов, с крепкими деревянными переборками – такая и медведя выдержит.
Свист знал, что пока они карабкаются по стене, как минимум четверо стрелков через неприметные бойницы пристально следят за кромкой леса – не привели ли охотнички кого за собой.
Забравшись по лестнице, они оказались в просторной комнате, где их ожидали несколько вооруженных мужчин. Выражение опасливой настороженности на лицах караульных сменилось искренней радостью встречи. Мужчины поздравляли Крепыша с его первым настоящим походом в лес. Понизив голос и отведя глаза, вспомнили Следопыта (Орех только ус подергал, но ничего не ответил). Справились о делах Свиста.
— Говорят, вас макаки донимают? – весело спросил Свист, сматывая головной платок.
— Не то, что бы донимали, а такого соседства нам не надо, — ответил рослый мужчина в потертой кожаной куртке и с двуствольным ружьем в руках. – Отец наказал: всех подобных от Дома гонять – а тут такая стая!
— Отец наказал, — как бы в подтверждение его слов повторили остальные стражники.
— Ладно, пойдем-ка улов сдадим, — Орех потянул Свиста за рукав.
И они двинулись вглубь древнего здания, которое называли Домом. Длинный коридор петлял, сворачивая всегда строго под прямыми углами, ветвился боковыми тоннелями, а однажды, превратившись в галерею, обогнул большой зал на уровне второго этажа. В зале служившим, помимо всего прочего, столовой, гудела многоголосая толпа. Почти сотня человек сидели за длинными столами, укрытыми серой тканью, ели и пили – охотники подоспели к раннему ужину. Справа от входа возвышались похожие на башню напольные часы с корпусом из темного лакированного дерева. За стеклянной дверцей мерно покачивался начищенный до блеска маятник.
Они прошли дальше.
Поодаль Свист приметил незнакомого человека. Молодой парень довольно крепкого телосложения, с крупными чертами заросшего черной щетиной лица, просто стоял и едва заметно покачивался, глядя ровно перед собой. Больше всего он походил на полоумного идиота, в его влажных глазах нельзя было прочесть и намека на мысль. Рядом с парнем скучала женщина в рабочей робе, коротко стриженые волосы делали ее похожей на щуплого юношу.
«Новенький», — подумал Свист о черноволосом парне.
Все, кто попадал к ним проходили через это. Человека находили в норе или же среди развалин, и приводили в Дом. Первое время он будет вот так бездумно, шататься по его залам и галереям, подобно сомнамбуле, натыкается на мебель и стены. Бывает, возьмет в руки какой-нибудь предмет и просто крутит его и так и эдак, ощупывает, потом уронит и дальше пойдет, шаркая подошвами. А через некоторое время бормотать во сне начнет, а то и в полный голос кричать – это верный признак: скоро сможет слова понимать, мычать худо–бедно и вообще людей вокруг замечать. Через неделю–другую ему уже нехитрую работу доверят: полы мести, столы тряпкой протирать или жестяную посуду к обеду носить. К каждому новичку приставляют Няньку – она следит за несмышленым, приглядывает как бы он себе, да и другим, беды не наделал, кормит и ухаживает за ним, потихоньку помогает узнать Дом, людей в нем живущих и местные порядки.