Храмы Невского проспекта. Из истории инославных и православной общин Петербурга
Шрифт:
Величественное увенчанное мощным куполом здание собора имеет в плане форму латинского креста. В длину здание достигает 44 м, в ширину – 25 м, в высоту – 42 м; храм вмещает одновременно около двух тысяч человек. Главный фасад здания решен в виде монументального арочного портала, который опирается на свободно стоящие колонны. Фасад завершен высоким парапетом, на котором размещены фигуры четырех Евангелистов, а также фигуры ангелов, держащих крест. Над главным входом, куда первоначально вели 9 широких ступеней (теперь из них видны только шесть, седьмая сливается с уровнем асфальта), начертаны слова из Евангелия от Матфея (на латыни): «Дом Мой домом молитвы наречется» (Мф. 21, 13). Ниже – дата завершения строительства собора (на латыни): «Лето Господне 1782» [259] .
259
Шульц С. Указ. соч. С. 233.
Над главным престолом поместили большой образ «Мистическое обручение святой Екатерины». Эту картину храму подарила императрица Екатерина II; ее написал известный художник того времени Якоб Миттенлейдер (1750–1825). Вокруг висели и другие образа, созданные тем же художником. В архивных документах этот немецкий художник также упоминается как J. Christ (Крист); для храма св. Екатерины он написал целый ряд картин: «Св. Иоанн Креститель», «Добрый Пастырь», «Тайная Вечеря» и «Св. Дух». Он исполнил также некоторые образа для церкви Св. Александра Невского в Петербурге [260] .
260
Врангель Н., барон. Иностранные художники ХVIII столетия в России // Старые годы. 1911. №№ 7–9. С. 44.
Немецкие католики пожертвовали немалые средства на сооружение храма св. Екатерины, и в дальнейшем они сохраняли свое влияние на католическом приходе. В описании Петербурга, принадлежащем перу Федора Туманского, об этом упоминается неоднократно: «Лавки, называемые ниренбергския под домами церкви римскокатолическия; в сих лавках продаются галантерейные ниренбергские товары» [261] ; храм «имеет по обеим сторонам изрядные домы и лавки, в которых ниренбергския товары продаются» [262] . «Нюрнбергская тема» позднее увлекла и А.С. Пушкина; он даже написал небольшую повесть под названием «Марья Шонинг, дочь нюрнбергского ремесленника». (Осуждена в Нюрнберге в 1787 г. [263] )
261
Туманский Ф. Указ. соч. Ч. 1. СПб., 1792. С. 175.
262
Там же. С. 178.
263
Пушкин А.С. ПСС. Т. VIII. Ч. II. М., 1940. С. 943.
Следует отметить, что возведение Богуш-Сестренцевича во архиепископа, состоявшееся в Могилеве 20 февраля 1782 г., канонически было почти законно. 30 января 1782 г., еще до этого события, Екатерина II написала письмо папе Пию VI, в котором объясняла сделанный ею выбор: «Протяженность территорий и число жителей, исповедующих римскую религию, побудили Нас преобразовать Могилевскую епархию в архиепархию; услуги, которые Нам оказал епископ Станислав Сестренцевич, также как и его усердие, забота о пастве, заставили Нас остановить свой выбор на его персоне, вследствие чего своей верховной властью, которая распространяется на все общины Нашей империи без исключения, Мы возвели этого епископа в достоинство архиепископа Могилевского» [264] .
264
Цит. по: Амара Пуанье М. Посол Его Святейшества. СПб., 1996. С. 63.
В своем ответе императрице папа Пий VI сообщал, что он уступает по всем пунктам. При этом он ограничился лишь несколькими формальными оговорками. Акты о возведении Сестренцевича в сан архиепископа и учреждении архиепархии в Могилеве, датированные декабрем 1783 г., подписаны в январе 1784 г. [265] Для подтверждения распоряжений императрицы папа прислал в Петербург своего варшавского нунция Аркетти, который издал именем папы Пия VI буллу (от 8 декабря 1783 г.) о возведении Могилевской кафедры на степень архиепископской с капитулом из четырех прелатов, восьми каноников и шести викарных [266] .
265
Там же. С. 63–64.
266
Толстой Д.А. Римский католицизм в России. Т. II. СПб., 1877. С. 35.
Торжественное вручение паллиума состоялось в петербургской церкви Св. Екатерины, недавно освященной нунцием Аркетти, бывшим в то время послом в Петербурге. Новый архиепископ отслужил мессу, во время которой принес присягу и получил из рук нунция папский паллиум. Все это происходило в день праздника Кафедры св. апостола Петра, 22 февраля. Перед собравшимися в храме представителями высшего света и дипломатического корпуса Аркетти произнес речь на латыни, которая сразу же была переведена на польский и напечатана на обоих языках. Присутствующим раздали французский перевод [267] .
267
Амара-Пуанье М. Посол Его Святейшества. СПб., 1996. С. 64.
С подлинным ораторским искусством нунций изысканно напомнил во вступлении о правах папы на поставление епископов: «Августейшая императрица, ведомая щедростью, ставшей предметом восхищения всей Европы, соблаговолила дать им (католикам) все средства, которые они только могли пожелать для свободного отправления их культа и следования заповедям их религии. Но ее высокая мудрость напомнила ей в то же время, что священный огонь религии тотчас угас бы, если бы за ним не следили служители, те самые, которые извлекают из основания и сути этой религии ту власть, которая необходима для поддержания этого огня во всей его чистоте. Эти соображения подвигли ее основать в Могилеве архиепископскую кафедру, капитул и назначить доходы для постоянного поддержания этих институтов.
На Вас, почтеннейший брат, пал этот счастливый выбор. Вы стали законным пастырем этого стада, распространенного в бесконечных землях этой империи, как европейских, так и азиатских, и отныне вверенного Вашим заботам. В соответствии с древней традицией, у верховного понтифика было испрошено позволение на каноническое утверждение этого нового поста, как и на отличительные знаки Вашего высокого архиепископского чина. Святейший отец поспешил оказать содействие набожным устремлениям Екатерины II» [268] .
268
Там же.
Аркетти закончил просьбой «излить свою душу на груди» у Сестренцевича, хвалил набожность народа и добродетели его пастырей. Словно спрашивая самого себя, он говорил, имея в виду отличие католиков от православных: «Почему мы должны быть отделены друг от друга?» Опираясь на слова св. апостола Павла, он завершил свою речь пожеланием «сближения обеих Церквей, Русской и Римской, как в догматах единой веры, так и в надежде достижения общей для всех благодати и любви» [269] .
269
Там же. С. 65.
Отныне Сестренцевич стал законным архиепископом Могилевским и обладал властью над всеми католиками римского обряда в Российской империи. Так был урегулирован вопрос неканонической Могилевской архиепископии с архиепископом во главе, созданной авторитарным решением императрицы. Как отмечал Д.А. Толстой, «Сестренцевич не только посвящен был нунцием со всею торжественностью, в присутствии посланников австрийского, неаполитанского, польского, сардинского и резидентов испанского и португальского, в великолепном облачении, приготовленном графиней Борх, супругой канцлера польского, чему прежде так противился римский двор, но и присягнул папе так, как желала Екатерина и как требовало достоинство господствующей Церкви и верховной власти. Мало того: принимая Аркетти на прощальной аудиенции, государыня поздравила его с возведением, по ее ходатайству, в сан кардинальский, о чем папский нунций еще тогда и не знал» [270] .
270
Толстой Д.А. Указ. соч. С. 37–38.