Храни меня
Шрифт:
Что-то обхватывает мои лодыжки, затем меня снимают с гидроцикла и опускают на руки и колени на причал. Рядом с моей головой стоит ряд босых ног с закованными в кандалы лодыжками, и я сглатываю. Это женщины. Женщины, на которых они охотятся. 2
Меня поднимают на ноги, и мое сердце бьется как гром, когда я смотрю на открывшуюся передо мной сцену. Ряды людей в черных масках стоят передо мной. Факелы освещают платформу, а перед людьми стоит человек в серебряной маске. Это что-то прямо из фильма ужасов, и у меня сводит желудок.
Рядом со мной выстроились женщины в белых тапочках, вздернув подбородки и опустив глаза
Обстоятельства изменились так внезапно, что это почти похоже на сон. В одну минуту я гонюсь за закатом, а в другую меня окружают тьма и зло, закованные в цепи и выстроенные, как скот на убой.
Фигуру проталкивают вперед, и она спотыкается рядом с человеком в серебряной маске. Его руки скованы наручниками за спиной, и он шатается, словно неустойчиво стоит на ногах. Когда он поднимает голову, мое сердце замирает, когда глаза Роана находят мои. Под одним глазом у него темный синяк, из носа течет засохшая кровь, но самое страшное — это не его травмы. А то, как бездушно его взгляд тянется к моему, словно извиняясь.
Мое дыхание сбивается, когда человек в серебряной маске начинает говорить, и я сразу же узнаю его голос. "Ты вставала у меня на пути на каждом шагу во имя ее защиты". Дэниел обращается к Роану, но его рука взлетает и указывает на меня. "Великий защитник", — насмехается он.
Мой разум закручивается, как ураган, когда я понимаю, что Дэниел — это Варден. Меня словно ударили, и дышать становится физически трудно, словно во мне нет места для этой правды и кислорода.
"Ты видел, что происходит на этом острове", — продолжает он, а Роан пассивно и уныло стоит рядом с ним. "Поэтому я даю тебе последний шанс защитить ее. Если ты решишь, ты можешь уйти с этого причала вместе с ней, и я обеспечу вам двоим безопасный проход в город, чтобы вы не пострадали… ну, не пострадали еще больше". У меня мороз по коже от самодовольной усмешки, доносящейся из-за его маски. "А охота будет продолжаться, как и планировалось. Эти четырнадцать женщин встретят свою судьбу. Или ты можешь спасти всех четырнадцать. Все, что тебе нужно сделать, — это убить Регению Кортес".
"Ты больной ублюдок", — вскрикивает Роан и бьет Дэниела головой с такой силой, что тот отшатывается назад. Двое мужчин хватают Роана и тащат его назад, пока он кричит и бьется.
Я не могу утешиться его энергией, потому что, взглянув на женщин справа от меня, обнаруживаю, что все они тоже смотрят на меня. В их глазах пляшут языки пламени, словно обещание грядущего ада. Мое сердце разрывается из-за них, а сердце — из-за Роана.
Всю свою жизнь он пытался искупить вину за убийство матери, но оказался перед таким выбором. Это самая жестокая пытка для такого человека, как Роан, независимо от того, знает Дэниел его историю или нет. Любое решение сломает то, что от него осталось.
Сумасшедший взгляд Роана ловит мой, и он борется с теми, кто его держит. "Я не сделаю этого. Я не буду выбирать", — кричит он через причал. Голос у него хриплый и тягучий, он измучен решением, которое его удерживает.
"Я не буду выбирать", — повторяет он, задыхаясь, и я верю ему. Я верю, что он будет бороться до тех пор, пока у него не останется ничего. Он никогда не перестанет пытаться защитить и искупить.
Поэтому я делаю выбор за него.
Я сбрасываю шар с причала, сжимая его в руках, и делаю два шага к краю причала,
Как только я опускаюсь под воду, я слышу, как Роан выкрикивает мое имя.
Не Кортес. Не Маленькая угроза или Ментироса.
Реджи.
Роан
Моя грудь разрывается на две части, как только я вижу, что она взяла в руки железный шар. Я бьюсь изо всех сил, вырываясь из рук удерживающих меня мужчин, пока она покидает причал.
"Реджи!" кричу я ей всем сердцем — разрушенный и сломанный орган все еще борется за нее.
Дэниел наносит мне удар ногой в живот, и я складываюсь пополам, рушась на землю. Я кричу, как раненый зверь, пока идут секунды, зная, что Реджи под водой теряет воздух с каждой секундой. Я едва успеваю заметить руки, тянущие меня вверх и тут же исчезающие под звуки выстрелов. Я не замечаю криков паники и женщин, падающих на землю, закрывая руками голову.
Единственное, что я фиксирую с предельной четкостью, — это плечо Дэниела, из которого брызжет кровь, и ключи в его руках. Я бегу за ними, как будто у меня не перерезана половина ноги. Я смутно узнаю лица своих братьев в начале причала — они держат оружие наготове и стреляют.
Я без раздумий прыгаю в воду в том же месте, где исчезла Реджи. Там темно и мутно, и я почти не вижу. Я плыву все глубже, пока не нахожу ее. Шар опустился на дно, а она висит в воде на конце цепи.
Я с трудом вставляю ключ в замок, мои пальцы онемели от холодной воды. Как только кандалы спадают, я обхватываю ее одной рукой и бью ногой в сторону поверхности.
Боли нет. Есть только она.
Когда я выныриваю на поверхность и плыву к берегу, я не чувствую ничего, кроме ее тяжелой и неподвижной головы, лежащей на моем плече.
Когда я ползу на коленях, обнимая ее, я не чувствую ничего, кроме ее веса в моих руках.
Как только я оказываюсь на суше, я кладу ее на спину и прижимаюсь щекой к ее пурпурным губам. "Нет, нет, нет", — бормочу я сквозь прерывистые рыдания, когда не чувствую, что из нее выходит воздух. Я проверяю ее пульс и делаю глотательный вдох, когда чувствую его.
Я наклоняю ее подбородок в сторону и опускаюсь на колени рядом с ней, чтобы сделать сжатие ее груди. "Ну же, Кортес. Не оставляй меня, мать твою". Ее веки трепещут от толчков, но она все еще без сознания и не дышит. "Дыши для меня, Реджи, пожалуйста!"
Я продолжаю давить пятками ладоней на ее холодный, влажный живот. Надавливаю и надавливаю, мое сердце разрывается, как ленты, с каждым толчком, когда она не дышит. " Очнись, пожалуйста, ты мне нужна. Если ты очнешься ради меня, клянусь, я, блядь, женюсь на тебе. Я возьму тебя с собой прыгать с парашютом. Я буду любить тебя каждый раз, когда буду дышать, каждую секунду своей жизни. Пожалуйста, просто вернись ко мне…"
Первый кашель настолько слабый, что я думаю, это просто мои сжатия сотрясают ее. А вот второй кашель — это точно. Он хриплый и слабый, но она кашляет. "Да, вот так! Давай, дыши, детка, дыши". Горячие слезы текут по моим холодным щекам, когда вода вытекает из ее рта, все больше и больше с каждым сжатием.