Хранимая благодать
Шрифт:
– Габриель?
Он что-то промычал в ответ.
– Вы не пожалели, что женились на мне?
Ну зачем она задала этот вопрос? Теперь ему известно, насколько уязвимой она себя чувствует и в какой ужасной неопределенности пребывает.
– Нисколько. Ведь земля принадлежит мне, чему я очень рад.
Его честность граничила с жестокостью. Она подумала, что, наверное, следует этим восхищаться, но почему-то не получалось. Ей казалось, что лучше бы он солгал и сказал, как счастлив иметь ее своей женой.
Скорее всего, причиной таких глупых мыслей была усталость. Почему ее заботит, нужна она ему или нет? Она обрела в точности то, что хотела обрести, выходя замуж: вырвалась из когтей короля Джона. Да, она теперь свободна… и в безопасности.
Вот и с Габриелем все обстоит точно так же: теперь эта земля принадлежит ему.
– Вы слишком мягкосердечны. Возможно, я предпочел бы женщину сильную, не столь чувствительную.
Она уже засыпала, когда он сказал это, и не нашлась что ответить.
А он, помолчав, опять заговорил:
– Вы слишком нежны для здешней жизни, и сомнительно, что сможете продержаться здесь хотя бы год.
Судя по голосу, Габриеля не слишком огорчала такая перспектива. Джоанна постаралась воздержаться от возражений. Да и что она могла сказать? Что она очень крепкая и не менее вынослива, чем любая из женщин Нагорья? Говорить это было бы бесполезно. Габриель уже сделал свои выводы, и только время способно доказать, что она вовсе не тепличный цветок: у нее есть запас жизненных сил, и она уверена, что выживет в здешних условиях.
– Вы слишком робкая, а мне бы хотелось более напористую, дерзкую.
Теперь ей потребовалось собрать всю свою волю, чтобы промолчать. Ведь она задала ему один простой вопрос, и коротенького «да» или «нет» было бы вполне достаточно. Но он, казалось, находил удовольствие в перечислении ее недостатков. В его голосе слышался смех, и, по ее мнению, это было невежливо.
– Вам в голову приходят сумасшедшие идеи, а мне предпочтительнее, чтобы жена всегда меня слушалась.
Она принялась раздраженно барабанить пальцами по его груди, и он прикрыл ее руку своей и остановил этот красноречивый жест.
Тогда Джоанна громко зевнула, демонстрируя, что хочет спать. Любой сообразительный муж тут же прекратил бы свои причитания насчет ее грехов, но Габриель, видимо, не отличался сообразительностью.
– Вас очень легко напугать. – Он вспомнил выражение ее лица, когда она впервые увидела его волкодава. – Возможно, я бы предпочел женщину, перед которой мой пес сидел бы на задних лапах.
Тепло, которое излучало его тело, убаюкивало, и захотелось теснее к нему прижаться.
– Вдобавок ко всему вы слишком хрупкая, – заявил Габриель. – Первый же порыв северного ветра сдует вас с места. Возможно, я бы предпочел женщину повыше и поплотнее.
Она уже погружалась в сон и даже не собиралась с ним спорить. Это разбирательство требовало от нее слишком большого внимания. Слушая, как супруг перечисляет ее бесчисленные изъяны, Джоанна заснула.
– А еще вы ужасно наивны, дорогая.
Габриель припомнил ее слова, что теплая погода держится здесь почти круглый год. Брат ей возмутительно солгал, а она поверила.
Он помолчал, прежде чем наконец честно ответить на ее вопрос.
– Джоанна?
Ответа не было. Тогда он нежно поцеловал ее в лоб и прошептал:
– Если без шуток, я безумно счастлив, что женился на вас.
Глава 6
Джоанна проснулась от громкого стука, потом раздался сильный грохот, и ей показалось, что обвалилась крыша. Она вскочила на постели как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошел Габриель. Она тут же подтащила одеяло к подбородку, понимая, что выглядит не лучшим образом. Всклокоченные волосы падали на глаза, и, поддерживая одной рукой одеяло, другой она отбросила их назад.
– Доброе утро, милорд.
Ему показались забавными ее стыдливые попытки укрыться, особенно если вспомнить, что ночью он исследовал каждый дюйм ее тела. К тому же она еще и вспыхнула.
– Нет нужды меня стесняться, Джоанна.
– Я постараюсь, – пообещала она, кивнув.
Габриель подошел ближе и, сложив руки за спиной, хмуро посмотрел на нее.
Она улыбнулась в ответ, а он заявил:
– Только уже не утро, а полдень.
Она очень удивилась, но попыталась оправдаться:
– Обычно я встаю с рассветом, милорд, но путешествие сюда потребовало всех моих сил. А что это за стук, который я слышу?
– Над общим залом возводят новую крышу.
Он заметил темные круги у нее под глазами, бледность лица и пожалел, что разбудил. Но тут опять застучали молотки, и он сообразил, что в этом шуме она все равно не могла бы спать. Напрасно он позволил начать работы так рано. Его жена очень нуждается в отдыхе.
– Вы что-то хотели сказать, милорд?
– Скорее кое-какие инструкции.
Она снова улыбнулась, выказывая, как она надеялась, свою готовность выполнить любые обязанности, какие он захочет возложить на нее.
– Сегодня вы наденете плед Макбейнов, а завтра захотите переменить его на маклоринский.
– Я захочу?
– Вы.
– Почему?
– Вы здесь хозяйка обоих кланов и должны стараться не пренебрегать ни тем ни другим. Для маклоринцев будет оскорбительно, если вы станете носить мои цвета два дня подряд. Вы понимаете?
– Нет, не понимаю. Разве вы не лэрд обоих кланов?