Хранимая троллем
Шрифт:
— Черта с два ты это сделаешь! — Антонио встает, свирепо глядя на Дайна, который просто складывает свои массивные руки на груди. Зрелище нелепое. Антонио не особенно низкорослый парень, но Дайн такой большой, что ему почти не нужно поднимать глаза, даже когда он сидит, а Антонио стоит.
— Сегодня вечером она моя. Я заплатил. Дело сделано. А теперь, будь добр, исчезни, — говорит Антонио.
— Ах, давайте, пожалуйста, все успокоимся, — бедный официант бесполезно размахивает руками. Никто не обращает на него никакого внимания.
Я набрасываюсь на
— Ты меня не купил. Я не кусок мяса. Это так не работает.
Он недоверчиво смеется.
— Скузи, белла, но разве не работает именно так?
Я скорее чувствую, чем вижу, как Дайн встает у меня за спиной. Его нависающее присутствие вызывает всплеск энергии по всему моему позвоночнику.
— Ее никто не покупает.
Я поворачиваюсь. Дайн кипит от ярости. Я поднимаю руки и делаю шаг ближе, пытаясь успокоить его. Меня снова разворачивют. Хватка Антонио на моем плече на удивление сильная.
— Ты не пойдешь к нему.
— А ты не трогаешь ее! — Дайн рычит. — Нет, если она не хочет, чтобы ее трогали. Нет, если только ты не хочешь, чтобы я прикончил тебя прямо здесь, прямо сейчас.
В оглушительной тишине весь ресторан просто смотрит на нас. Мне все равно. У меня покалывает в животе от убийственного тона в словах Дайна и от того, что он так заступается за меня. Мне это не нужно, но я чертовски уверена, что не ненавижу это.
Гораздо более мягким тоном Дайн говорит мне:
— Ты хотела, чтобы он к тебе прикоснулся?
Я сглатываю. Я знаю, что должна сказать, что не возражаю, но это неправда. В этот момент я ничего не хочу меньше.
Прежде чем я успеваю ответить, Антонио усмехается.
— Это смешно. Я не позволю себя так оскорблять. Пойдем со мной, мы найдем другое место, где можно поесть, — он снова тянется ко мне.
У меня есть всего мгновение, чтобы действовать, поскольку я вижу, как напрягаются мышцы Дайна. Не раздумывая, я кладу руку ему на грудь, и он замирает так, как будто действительно сделан из чистого камня.
— Дайн, — говорю я очень медленно. — Я плохо себя чувствую. Не мог бы ты отвезти меня домой, пожалуйста?
— Что? — Антонио брызгает слюной. — Я отвезу тебя. Пойдем со мной.
На этот раз голос Дайна низкий, но от этого не менее убийственный.
— Если ты хочешь жить, прекрати указывать ей, что делать. Немедленно.
Я слегка толкаю его. Каким-то чудом он сдвигается с места. Беря его под руку, я игнорирую взгляды других посетителей ресторана и обеспокоенные взгляды официантов. Я игнорирую сердитое фырканье Антонио. — Лучше бы мне вернули деньги за это! Вы слышите это не в последний раз.
Это, наверное, худшее деловое решение в моей жизни, но когда я выхожу из ресторана с Дайном, меня переполняют чувства. Адреналин, от того, как близко к насилию была вся ситуация, и лесть, от реакции Дайна и его стремления защитить меня. Ни единой клеточкой моего существа не чувствую сожаления о платежеспособном клиенте, от которого я только что ушла, даже если это будет стоить мне сегодняшней зарплаты
Все, о чем я могу думать, это то, что я проведу время с Дайном. И это опасно. Очень опасно.
?
10
Хисондайн
Я почти ничего не соображаю, когда Омейка выталкивает меня за дверь ресторана, обратно к моей машине. К счастью, ее невозможно не заметить, она занимает половину улицы. За ней выстроилась вереница машин, и многие водители сигналят. Некоторые даже выходят из своих машин, чтобы посмотреть, из-за чего задержка.
Мой водитель знает, что я щедро заплачу ей за то, чтобы она оставалась там, где я сказал. Я всегда могу положиться на Труббни. Сложно ожидать, что гном будет таким хорошим водителем, но как только я модифицировал для нее машину, она набросилась на нее, как кракен на воду.
Мягкие руки Омейки на моем теле разжигают во мне огонь сквозь слои одежды и корку на коже. Это единственное, что удерживает меня в здравом уме.
Я хочу рвануть назад, схватить этого маленького сатира за горло и выжать из него жизнь. Я мог бы это сделать. Мой кулак легко мог бы обхватить эту тощую шею. Я бы постепенно сдавливал его и наблюдал, как краснеет его самодовольное лицо. Его глаза выпучивались, рот открывался, когда он хватал воздух и не мог его втянуть.
— Дайн!
Я встряхиваюсь от этого приятного видения, услышав резкий голос Омейки. Она снова толкает меня, и я понимаю, что дверь моего Хаммера открыта, и она пытается затащить меня внутрь. Труббни мудро осталась на водительском сиденье. В таком состоянии я не тот, с кем стоит связываться. Я не знаю, откуда у моего маленького человечка столько смелости.
Я неохотно позволяю ей затолкать меня на заднее сиденье машины и притягиваю ее к себе, когда она задерживается слишком долго. Я наклоняюсь над ней и закрываю дверь, глубоко вдыхая и наслаждаясь ее ароматом.
Прошло слишком много времени.
Как я мог забыть эту тонкую терпкую нотку, которая поднимается над насыщенной сладостью ее совершенства? Я пробегаю глазами по тонкой линии ее шеи, спускаюсь к выпуклостям груди в коричневом платье с глубоким вырезом, которое на ней надето.
Две мягкие руки обхватывают мои щеки и заставляют меня посмотреть ей в глаза.
— Дайн. Ты не можешь просто ворваться и угрожать убить кого-то, потому что он пригласил меня на свидание!
Я рычу.
— Я могу пригрозить убить его за то, что он прикасается к тебе. Я убью его, — мои кулаки сжимаются. Внутри все кипит.
Машина трогается. Я слышу гул двигателя, затем все мои сознательные мысли вылетают из головы, когда Омейка забирается ко мне на колени. Ее ноги обхватывают мои бедра. Ее полные губы в нескольких дюймах от моих. Ее киска находится на одном уровне с растущей выпуклостью у меня между ног, которую я должен контролировать лучше.