Храните вашу безмятежность
Шрифт:
Я бросилась обниматься.
– Где ты была? Зачем тебе понадобилась саламандра? Это его серенити дал тебе поручение?
Таккола покачала головой:
– Всему свое время, Аквадоратская львица, пока мне нечего рассказать.
– Филомена влюблена в мужа, – насплетничала Маура. – А он не может иметь детей. Поэтому почему-то перестал с ней спать. Карла, ты из нас самая опытная, это как-то связано?
– Что с чем?
– То, что Чезаре бесплоден, мешает ему исполнить супружеский долг?
– Дурацкий
– Паола говорит, что да. – Панеттоне наморщила лоб. – Но это было еще до пленения его серенити на Форколе.
– После этого он ни с кем не спал? – требовательно уставилась я на Карлу. – Ну, вы кузены, ты должна знать.
– Наверное, спал, – ответила Таккола слегка смущенно, – холостые мужчины время от времени делят ложе с… разными женщинами.
– Спрошу по-другому, – я многозначительно понизила голос. – У него были женщины в плотском реальном смысле или мой дражайший супруг распускал слухи о своем женолюбии, чтобы как-то компенсировать во мнении света свой изъян?
– У меня сейчас лопнет голова, – пожаловалась Карла. – Про любовниц своего мужа спросишь у него лично.
В этот момент я и думать забыла о поле своей подруги.
Бесплодие или бессилие? Или и то и другое. Чезаре не возлег со мной, хотя получил все права на мое тело. Мы спали в одной постели много раз, но он не делал попыток мной овладеть. Дело во мне или все же в нем?
– Может, ты не умеешь соблазнять? – предположила Маура, когда Карла, обозвав нас дурами, удалилась и я озвучила свои подозрения вслух.
Она выглянула наружу и подмигнула:
– Никто ничего не заподозрил, мы ведем себя как обычно, то есть по-дурацки.
Я рассеянно кивнула:
– Мне нужна путтана, не фигурально, а настоящая профессионалка. Думаешь, такие есть среди гостей?
– Возможно. Только я не понимаю, зачем тебе такая женщина.
– Для совета и консультации. Может, я действительно не умею соблазнять.
И мы пошли искать синьорину Маламоко. Потому что только она могла показать нам путтана. Да и вообще, не оставаться же в чулане до полуночи.
По дороге я пожаловалась на голод, и Панеттоне предложила заглянуть на кухню:
– Поработаю твоим пробовальщиком, дона догаресса, наследницу да Риальто в отчем доме вряд ли отравят.
– Скандал получился бы знатный.
Распаренные кухарки встретили нас глубокими поклонами:
– Ваша серенити, синьорина Маура.
Та рассеянно ответила на приветствия и потянула носиком:
– Жарко. Перекусим снаружи.
Одна из поварят быстро собрала нам корзинку со снедью, другая стерла паутину с пузатой оплетенной бутыли.
– Выйдем черным ходом, – решила Панеттоне и громко сказала девушкам: – Если нас с доной догарессой будут здесь искать, вы ничего не видели.
Тайная дверца оказалась за прокопченной свиной тушей, подвешенной к потолку. Узкий коридорчик вывел нас во внутренний хозяйственный дворик. Тут зеленели огородные грядки и располагался колодец, прикрытый круглой дощатой крышкой.
Маура поставила корзину на эту импровизированную столешницу.
– Располагайся, Филомена.
Табуретами нам послужили два полена.
– То самое знаменитое изюмное вино? – спросила я, отпив из бокала.
– Амароне, – кивнула она. – Эдуардо предпочитает его прочим. Знаешь, оно довольно крепкое. Можно развести водой.
Вода была рядом, под крышкой. Но чтоб ее набрать, нам пришлось бы убирать кушанья и пыхтеть под тяжестью досок. Я отказалась.
Лепестки пикантной свинины, чудесного прошутто буквально таяли во рту. Оливки и сыр, свежая зелень. Ничего лучше я не могла бы получить и за праздничным столом. Кстати, знаменитое амароне мне не понравилось, тем более что после него на меня напала сонливость. Чикко спокойно пыхтела у уха. Она была привычно прохладной. Кажется, Карла хорошо за ней ухаживала.
Я потянулась и тряхнула головой, прогоняя дрему.
– Это твое тайное место?
Маура тихонько зевнула.
– Да. Эти грядки были свидетелями многих девичьих истерик. Здесь я укрывалась, когда хотелось побыть в одиночестве.
– Что там?
Подруга посмотрела, куда я указала.
– Лесенка на внутреннюю балюстраду. К стене с другой стороны примыкает дворцовый сад.
Мы сложили посуду в корзинку и оставили ее у колодца.
– Прогуляемся по саду, – предложила Маура. – Дадим вину время выветриться.
– Мы же собирались найти Карлу.
– Она сама нас найдет. – Панеттоне хихикнула, вспомнив что-то забавное. – Я так радовалась нашей с ней встрече, так прижималась в объятии…
Я приподняла брови.
– О боже, Филомена, ты не можешь быть столь невинной!
Я могла. И еще недавно тщательно бы эту свою невинность скрывала. Но сегодня решила отбросить притворство.
Дона да Риальто мне объяснила, я хмыкнула:
– Путтана мне теперь не нужна.
Глаза подруги округлились.
– Не вижу связи.
– Оплодотворение у людей происходит не снаружи, а внутри. Как у дельфинов, а не как у рыб.
– Дельфины не рыбы?
– Нет, они живородящие и… очень похожи на людей, даже в том, что занимаются этим не только для деторождения, но и для удовольствия. И, кстати, не обязательно с противоположным полом.
Когда я закончила свою небольшую лекцию, щечки подруги пылали.
– Это ужасно, Филомена. Ты не можешь говорить о любви в таких выражениях.
– Именно в таких, – возразила я. – Если бы не все эти туманные метафоры, что набрасывает на процесс случки человеческая поэзия…