Хранитель чаек
Шрифт:
Удар. Снова удар, и четыре быстрых, нечитаемых выпада. И все четверо отбиты, а затем Альшарс отпихнул княжну ногой в живот, и Джия упала на землю. Вскочить помешало остриё у груди.
— Ты мертва, — резюмировал наследник и отвёл клинок.
Джия тотчас вскочила.
И снова выпады. Княжна уже дралась всерьёз, не сдерживая силу удара, вертелась юлой, отскакивала, рубила воздух, стараясь разрубить противника, или хотя бы полоснуть лезвием по телу. Но Альшарс либо уклонялся, либо отбивал удар.
Джия попробовала на нём все приёмы, которые знала. Все те, которым
Мужчина коснулся лезвием её ключицы.
— Мертва.
А затем опустил клинок.
— Неплохо, — произнёс почти задумчиво. — Лучше, чем я ожидал.
Джия внезапно почувствовала, что краснеет от удовольствия. Она ждала, что он сейчас скажет что-то вроде «напрасно ты взяла в руки саблю, женщина», или «я так и думал: сабля не создана для женщин». Ведь она так ни разу и не коснулась его клинком.
— Откуда прием с подножкой? — поинтересовался Альшарс.
«От Ларана, герцога и хранителя Морского щита», — чуть не выпалила Джия, но удержалась. Почему-то она не хотела с принцем говорить о герцоге.
— От одного из пленников Гедды, — ответила почти правду.
Альшарс кивнул, принимая ответ.
— Возьми саблю. Мы возвращаемся.
Он подозвал лошадь, погладил её по морде. Та закивала головой, забила копытом. И Джия вдруг подумала, что Альшарс ей ближе и понятнее, чем Ларан. Он — свой, плоть от плоти степей. Они говорят с ним на одном языке, с ним не надо быть кем-то другим. Не нужны все эти неудобные платья с корсетами, все эти вилки, завитые причёски, и всё то, что обязательно и прилично в мире Ларана. Альшарс пугал её, но даже этот испуг был родным, словно старая страшная легенда, которую напевает бабушка у огня.
А ещё она вдруг ясно почувствовала, что принц безумно одинок.
Глава 26
В шатре Ледяного змея
Огненное пламя подлетело к простому шатру, вздыбилось, взмахнув передними ногами в воздухе, и заржало. Альшарс осадил лошадь, соскользнул на землю и прошёл внутрь. Джии ничего не оставалось делать, как последовать за ним.
Внутри было пусто. Ни невольниц, ждущих господина, ни невольников, замерших в безмолвии. Лишь накрытый стол. Принц кивнул девушке на циновку у стола.
— Ешь.
Он так и не забрал с травы ни своё многоценное ожерелье, ни браслеты, ни халат, сверкающий камнями. Джия прошла и села на пятки у низкого стола, едва возвышающегося над циновками. Покосилась на убийцу её семьи. Альшарс напомнил ей израненное животное, которое выжило и озлобилось. «Он похож на тигра», — подумала девушка и стала есть, отдавая предпочтение мясу. Ей нужно быть сильной. Нужно хотя бы дожить до окончания состязаний.
Альшарс лёг на подушки и стал подбрасывать и ловить маленький метательный нож. Он молчал, и княжне вдруг остро захотелось, чтобы страшный человек сказал хоть что-нибудь.
— Правда говорят, что Сальгаш натравил на тебя свою собаку, и ты убил её в свои три года?
Джии не понравилось, как дрогнул её голос. Страх это последнее чувство, которое должен испытывать воин.
Альшарс даже не взглянул на неё.
— Нет, — ответил равнодушно. — Мне было шесть.
Губы его прорезала усмешка, и левый, приподнятый край обнажил десну. Джия невольно отвела взгляд.
— Сальгаш ненавидел тебя? — Ей почему-то нужна была хоть какая-то его реакция. Пусть гнев, или ярость, но только не ледяное равнодушие. — Зачем он спустил на тебя собаку?
— Нет. Он не различал нас, — по-прежнему равнодушно ответил Альшарс, ловя клинок. — Король приказал, чтобы я принёс кровавую жертву. Я отказался. Он ответил, что кровь прольётся на алтарь в любом случае. Моя или его собаки.
Джие стало холодно. Она задрожала. Здесь, в присутствии убийцы, девушка как-то особенно ярко ощутила, что она совсем одна. И больше никого нет. Кроме Айяны, конечно. «Человеку нужен человек», — вспомнились ей слова отца. «А ему, похоже, никто не нужен, — с неожиданной злостью вдруг подумала Джия, взглянув на будущего короля, — наверное, был нужен, когда было шесть. А потом он привык». И ей вдруг вспомнился другой человек. «Я мягкий и тёплый. Тебе понравится», — зазвучало убаюкивающе в её голове. Как же ей не хватало его объятий сейчас! Рядом с Лараном всегда казалось, что в мире всё легко и весело. Он был точно весенний ветер, от которого тают снега.
«Его больше нет. Он остался за морем. Я его никогда не увижу».
Джия вытерла руки о полы чекменя, встала, подошла к Альшарсу и присела рядом.
— Зачем я тебе? — спросила, глядя прямо в лицо.
Наконец-то он посмотрел на неё. В полумраке шатра глаза уже не казались такими ужасающе белыми.
— Мне? Не нужна.
— Я дважды пыталась убить тебя, — напомнила она. — Разве покушение на короля не заслуживает казни?
Но и эта провокация не вызвала его эмоций.
— Зачем? Тебя убьют другие.
Когда они скрещивали клинки, принц казался ей иным. Он был словно ближе, почти как брат.
— Ты мог бы принести меня в жертву…
— У меня достаточно магии. Пока хватит.
«Ему тридцать шесть лет, — подумала она. — Он уже старик. Наверное, поэтому так равнодушен».
— Зачем ты спрашиваешь? — внезапно поинтересовался Альшарс, не сводя с неё холодного взгляда.
Джия не знала ответа на этот вопрос. И, чтобы не искать его, она поддалась вперёд, положила ладони на его грудь и прильнула к губам. Её тело съёжилось от ужаса. Сейчас он отбросит её, как ненужную тряпку. Или что-то такое сделает, что она до конца дней будет вспоминать об этом, сгорая от стыда. Но Альшарс внезапно обхватил её, притягивая, и перевернул на спину, нависнув над ней. И поцелуй его был иным, чем вчера. Но и это не был поцелуй любви или нежности. Он целовал её так, как целует мужчина женщину, о которой забудет тотчас, как выйдет из шатра.