Хранитель ключа
Шрифт:
— И что?..
А может вампир просто тянул время — старался заболтать визитера, отодвинуть то неприятное, что ждет хозяина.
— А что? — зевнул Лехто. — Сначала для порядка попугал бабайкой… Но дети нонче пошли несносные — для ребенка это было вроде веселого аттракциона, щекочущего нервы… И я ее…
— …убил?..
— Зачем так сразу убил? Это негуманно — все же двадцатый век на дворе. Ноги оторвал. — ответил Лехто. — Теперь тихонько ездит в инвалидной коляске.
И улыбнулся.
Вампир не засмеялся. Вероятность
— Так вот… — продолжил Лехто. — Я к тебе, как ты догадываешься, по делу. Говорят, у тебя квартировал Геддо.
— Ну было дело. С барышней и собачонкой своей.
— В самом деле? Даже с собачонкой… А куда он направился, тебе наверняка известно.
Вампир задумался. Но ненадолго.
— Говорил, будто пойдет на Гнилую гать… А дальше мне неизвестно.
— Ты, наверное, знаешь, что ищу я старика совсем не для того, чтоб у него поинтересоваться, какой породы его собака. Ты знаешь, что вампиров я не люблю вообще и тебя в частности. А мне известно, что это взаимно. Из чего я заключаю — ты солгал… Тем паче, что я сам недавно был на Гнилой гати. И Геддо не встречал. Ну же, давай… Рассказывай, куда его понесло?
Вампир молчал. Выглядел при этом жалко. Казалось: еще немного и заплачет.
Не спеша Лехто полез в карман — там у него был припасен веский аргумент…
Мгновение, и рука с надетым на нее тяжелым серебряным кастетом вылетела из кармана, ударила вампира в ухо…
— Ой-ой-ой… — запричитал вампир. Согнулся, но устоял.
Лехто нанес несколько ударов послабей, отогнал упыря в угол, прижал к стене. Упер кастет в подбородок вампира, заставил того подняться.
— Знаешь, кого не спросишь, куда пошел Геддо, никто не знает. Все такие благородные — даже противно. Но, бывает, поскребешь этот налет, и проступает нечто более привычное. Например кровь, боль…
Вампир выл, стиснув зубы. Там, где серебро касалось его кожи, шел дым.
— Я ведь бить буду тебя, пока ты не расскажешь. Или не подохнешь… Но это вряд ли…
Лехто убрал кастет, нанес пару быстрых ударов по телу, снова вернул его на прежнее место.
— Ну говори, мразь, куда он двинул. Облегчи душу.
— Он к станции ушел… На депо…
Еще серия ударов — сильных, жестоких.
— Не ври, гад! — кричал Лехто
И снова затишье. Теперь одно ухо вампира было прижато к стене, во второе упирался кастет.
— Ну же… — говорил Лехто уже почти ласково. — Говори… И тебе ничего не будет.
— Я честно говорю! — кричал уже вампир, вжимаясь в стену. — только там бой недавно был! Поезда, наверное, и не ходят!!!
Геддо улыбнулся, кивнул. Вытерев об одежду вампира кастет, убрал его в карман.
Достал длинную спичку, зажег ее, прикурил трубку.
— Ну вот видишь, как хорошо. Я обещал — и свое слово сдержу. Тебе ничего не будет. Ни света, ни воздуха, ни жизни…
Махнул спичкой, сбрасывая с нее огонь.
Склеп на мгновение озарился холодным синим цветом. На пол осыпался пепел.
— Ну вот и все. — выбрасывая спичку, подытожил Лехто. — Думаю, кровь девственницы сюда не попадет. Да и…
Но мысль не высказал, махнул рукой и стал выбираться из подземелья.
Оказавшись на поверхности, тут же сел в тачанку. Саквояж взял на руки так, как обычно держат какого-то смертоносного домашнего любимца.
Распорядился:
— Трогаем. Они уже недалеко — может до темноты и нагоним.
…Когда тачанка уже выезжала из деревни, Геддо спросил у своего возницы.
— А вы знаете, что спички шведские, иначе говоря, безопасные изготавливаются исключительно из осины.
— Да ну?.. В самом деле? — возница изобразил на лице крайнюю заинтересованность и удивление.
Видимо сделал это совершенно откровенно — все равно Лехто не видел его лица. Впрочем, от колдуна можно было ожидать всякого.
— В самом деле. — подтвердил Лехто. — Спичка названа безопасной, потому как после прекращения горения не тлеет. Для изготовления таковых годиться только осина. Ее еще пропитывают чем-то, но не в этом суть…
А в чем, собственно суть? Ее Лехто как-то запамятовал. Потому просто махнул рукой: разговор окончен.
Бой под депо
Где-то далеко отшумела первая годовщина Октябрьской революции.
Поскольку ее здесь никто не отмечал, а за календарем Клим не следил, то о празднике вспомнил лишь по прошествию двух дней.
Да и вообще, если во Мгеберовске жили по советскому, новому стилю, то здесь продолжали считать время по календарю юлианскому.
— Вообще как-то нелогично отмечать годовщину Октябрьской революции в ноябре. — пожимал плечами Аристархов.
Делал он это осторожно. Хотя и территория эта была неподконтрольная советской власти, но Чугункин мог здорово попить крови по возвращению.
Впрочем, порой проскальзывала мысль: а стоит ли возвращаться вообще?
Порой Аристрахов присматривался к Геллеру: тот совершенно комфортно живя вне идей, вне власти. Вернее, идеи у него какие-то имелись, но простые, человеческие, те, что пишут не с большой буквы.
Он плевать хотел на коммунистические идеалы. И запросто мог бы выдать Чугункина первому же белогвардейскому патрулю… Но, к счастью Клима, монархические идеи Рихард тоже не воспринимал всерьез.
В чем была разница между ними? Они вместе шли к одной цели. Оба не были фанатиками тех или иных сил. Но от этого они не переставали быть разными. Что-то их отличало. Но что, шут его возьми, что? — ломал голову Евгений.
Ему казалось, пойми он это, жить станет проще…