Хранитель Реки
Шрифт:
Наташка прискакала из кухни и заверещала как резаная:
– Ты что, совсем плохой? Ты в этой рубахе третий день ходишь! А штаны? Ты посмотри на штаны!
Она так трещала, что Ефим Аркадьевич и в самом деле посмотрел на штаны. Ничего нового. Штаны как штаны. И всегда останутся штанами.
Последнюю фразу, как выяснилось, он, видно, по причине сверхстремительного пробуждения, пробормотал вслух. И она не осталась незамеченной.
– Штаны-то нормальные! Это ты ненормальный! Как во что-то влезешь, так по полгода. У тебя ж полный шкаф одежды, сам выбирал!
Вот
– Я? – задохнулся он от гнева. – Сам?
Наташка подняла глаза и увидела, что ситуацию пора топить любовью. Подошла, обняла супруга за лобастую башку, нежно прижала к себе.
– Ну, почти сам, – почти честно сказала она. – Ну переоденься, пожалуйста! Ну что тебе стоит?
– А что тебе стоит с вечера повесить что считаешь нужным? Мне ж без разницы, в чем ходить! – Вулкан еще шипел, но вылетали уже не пламя и куски лавы, а пепел и зола.
– Я кино смотрела, ты же знаешь. Сериал был. – Наташка целенаправленно подставлялась под мужнину иронию, так как это разом превращало ее из семейного вампира в семейную жертву.
Ефим давно раскусил маленькие женские хитрости, но удержаться не смог:
– Ну и как, Катя его дождалась?
– Варя, милый. Ее зовут Варя. А Алексей ее ждет с гастролей.
– А Алексей дождался?
– Нет, она на гастролях сошлась с Петром.
– Какой ужас! – искренне развеселился супруг. – И что Алексей? Повесился? Или вернулся к Маше?
Это Наташке и было нужно. Теперь можно было спокойно обидеться и на фоне вышеозначенной обиды заставить супруга сменить непотребные одежды на более подобающие.
Она отвернулась и молча стала копошиться в шкафу.
Ефим, не любивший оставлять за спиной надутую супругу – хоть и понимал глубинную суть происходящего, – решил мириться.
– Ладно, переоденусь, – сказал он. – Только быстрее, а то у нас заказчик через полчаса подваливает.
– С червяками который? – спросила жена, не переставая перебирать тряпки. Она была в курсе рабочих будней их рекламного агентства – частенько забегала, особенно после того, как стала помогать благоверному в его бессмысленной, как ей до последнего воскресенья казалось, возне с картинами.
– Ну да, – подтвердил Ефим Аркадьевич, с пыхтением снимая брюки. Он выбился из утреннего ритма, и малейшая физическая нагрузка, с детства им нелюбимая, раздражала.
А Наташка уже демонстрировала результаты своих изысканий.
– Брюки – вот!
На диван шлепнулись дорогие штаны. Следом полетела модная рубаха, не требовавшая галстука – на «ошейник» Ефим Аркадьевич мог согласиться, только имея перед супругой уж очень серьезные провинности.
– Носки осталось найти приличные.
В поисках носков жена наклонилась к нижнему отделению. Ее и без того симпатичная фигура стала от этого еще более привлекательной.
– Эти нормальные, но один с дыркой. А эти непарные. Давно надо бы здесь разобраться, – упредила Наташка возможные упреки отчаянно торопившегося мужа.
Теперь она тоже заспешила, чуть не с головой уйдя в носочно-чулочное отделение шкафа.
Хотя слово «тоже» слегка устарело, ибо Ефим Аркадьевич уже пристально вглядывался в обнаженные ноги супруги. И не только ноги – от неудобной позы Наташкин короткий халатик здорово распахнулся.
– Эти пойдут? – обернулась она к мужу, держа в руке носки и еще не разогнувшись. – А как же червяки?
Это была ее следующая фраза. Она же на некоторое время – последняя.
– …Ты – псих, – отдышавшись, наконец сказала жена. – Каким был, таким и остался. Всегда невовремя.
– Отказала бы, – засмеялся Береславский, почему-то вспомнив их первую, теперь такую давнюю, встречу. – Сколько бы нервов сэкономила.
– Это точно, – теперь уже рассмеялась Наташка, не торопясь натягивая на еще вполне стройные ноги колготки. – Иди уже, труженик! Ты только что сильно опаздывал.
– Я уже снова сильно опаздываю, – сказал Ефим Аркадьевич и, как всегда, забыв на прощанье поцеловать супругу, покинул квартиру.
– Вот гад, – сказала Наташка вслед любимому. Ей так всегда хотелось внешних, «сериальных», проявлений любви, над которыми столь злостно измывался ее благоверный!
Впрочем, это был ее гад. Собственный. Один – и на всю жизнь.
А Ефим Аркадьевич уже выезжал из подземного гаража (выросло наконец благосостояние советских трудящихся), направляя нос длинного авто к работе.
Настроение сразу упало.
Не то чтобы работа была противна, вовсе нет. Агентство «Беор» со всеми его обитателями, начиная от друга-совладельца-директора Сашки Орлова, были вполне симпатичны Ефимову сердцу. Но напрягали две вещи.
Первая – не по важности, а по простоте объяснения – материальная. Малый бизнес, каковым, несомненно, являлся «Беор», перестал быть прибыльным.
То есть прибыль даже не упала, но и не выросла, оставшись в прежних пределах. Выросли только обороты, причем в разы, и, соответственно, бизнес-риски: раньше месячное само существование «Беора» стоило в баксах тысяч пять, сегодня – во много раз больше. А стало быть, если прежних резервов Сашки и Ефима хватило бы на полгода кризисной работы их предприятия, то нынешних, даже слегка возросших – на неполных два месяца.
Что говорить, его теперешнюю действительно хорошую квартиру, хоть и в спальном районе, на сегодняшние доходы он бы купить не смог. Цены-то как подскочили! Получается странный фокус: в бизнесе чуть ли не с его российской реинкарнации, а денег на новую квартиру нет так же, как и в Ефимов инженерно-советский период. Чудеса просто…
Конечно, Ефим не валил все на текущую действительность. У многих коммерсантов дела шли хорошо. Но в основном у тех, кто работал для конечных покупателей, то есть для частных лиц, у них-то в последнее время деньги очень даже имелись. Отлично развивались дела и у государственных мужей всех рангов, у которых деньги отродясь не переводились.