Хранитель Реки
Шрифт:
Сел в «Рено» и уже по-настоящему дал газу. Возвращаться мимо тех же гаишников не хотелось, а потому дали изрядного крюка. Повторить операцию, как предполагалось вначале, так и не решился: лишь теперь почувствовал всю степень мандража. Буквально ноги затряслись, даже останавливаться пришлось на несколько минут.
Ну ничего, привыкну.
Деньги поделили поровну, вышло по тринадцать тысяч с гаком. Не хило.
– А тебя точно те двое вчера ошкурили? – спросил я Витька напоследок.
– Уже и не знаю, – честно сказал Витек.
Он перетрусил еще больше моего, хотя просто сидел в машине. Тут уж ничего не поделаешь – конституция у моего дружка такая. А те или не те – какая, в конечном счете, разница?
Вышел я недалеко от дома, Витек пересел за руль.
Ленка, царица моего сердца, недолюбливает моего старого другана. Ну и не будем мозолить ей глаза его видом.
Шел домой, мысленно тратя деньги: по-настоящему, в реальности, я это сделаю вместе с моей женщиной.
Первым делом – жрачка. При этой идее даже желудок свело. Но тратить сейчас не буду, очень уж хочется бросить к ее ногам как можно больше.
После жрачки – ей платье. То, на которое она чуть не каждый день ходит смотреть в один и тот же модный магазин. Считается, что молодежный и недорогой. Хотя понятие «недорогой» – очень относительное понятие.
Ленка думает, я не знаю. Но я настоящий следопыт, и мне немаловажно, куда моя женщина ходит столь постоянно и целеустремленно. Вот и выследил, без труда оставшись незамеченным.
Далее – ювелирный. У нас ведь колец так и нет. А хочется.
Далее…
Стоп, сказал я себе. Сдаем назад.
Жрачка – раз. Ленкина тряпка – два. И кино – максимум три. Более удовольствий на эту сумму не предвидится. Ну да ничего. Ментов у нас много. Технология, похоже, действует.
И последнее: откуда бабки? Если объяснить прямо, то с высокой степенью вероятности они полетят мне в рожу. А значит, пусть будет так: Вадик Оглоблин успешно продал то, ради чего его создала природа. Причем я вовсе не имею в виду одну забавную штуку, которая так нужна нам обоим…
Глава 3
Охотники за Ван Эмденом
Место: Германия.
Время: два года после точки отсчета.
Огромный паром компании «Хансе» явно сбрасывал скорость. Теперь она уже не была конкурентным преимуществом (новенький, построенный в Италии, многопалубный сине-белый красавец преодолевал расстояние от Финляндии до Германии всего за сутки – в полтора раза быстрее, чем его старшие, красно-белые собратья). Ведь порт прибытия – гавань Травемюнде – можно было разглядеть невооруженным глазом. Правда, не с того места, где стоял Жорж.
Однако уходить не хотелось – вид с девятой палубы был действительно впечатляющим. Две широко раздвинутых, по самым бортам судна, трубы – все пространство между ними было заставлено грузовиками и отдельно стоящими контейнерами – ничуть не скрывали бескрайнего серого моря, ограниченного лишь линией горизонта.
Красивее, чем здесь, было, пожалуй, лишь на верхней палубе, по сути вертолетной площадке, но там даже в штиль ветрюга ужасный – скорость движения парома была весьма серьезной. Не то что кепку срывало, а просто тяжело на месте стоять, если за какую-нибудь железяку не уцепиться.
Поэтому большую часть пути Жорж провел тут, а не наверху. Хотя и здесь тоже чертовски красиво.
Жорж ухмыльнулся: счастье от созерцания бескрайних просторов может оценить лишь тот, кто значительное время провел в помещении ограниченных размеров.
Но не будем о грустном.
По правому борту судна (стало быть, слева от Жоржа) стал виден входной маяк травемюндского фарватера. Лоцманский красный катерок, до этого момента бесстрашно скакавший по волнам сбоку от судна, прибавил ходу и ушел вперед – канал не море, дальше они пойдут в кильватер.
Жорж неторопливо прошел к большому иллюминатору правого борта. Даже не иллюминатору, а практически сплошной стеклянной стене комнаты-библиотеки. С левого борта особо рассматривать было нечего – лес и заросли. А с правого – должен был показаться городок.
«Интересно жизнь устроена», – подумал Жорж. В эти места советскому человеку попасть было сложно. Не так сложно, как в ФРГ (ГДР все же числилась в коммунистическом лагере), но все равно заграница. К тому же у многих среди все-таки попавших в Восточную Германию – слишком у многих, чего скрывать – появлялось нездоровое желание покинуть этот самый коммунистический лагерь методом улепетывания в Германию Западную. Недаром посередине Берлина в одночасье воздвигли стену – а то, глядишь, пол-Германии бы совсем опустело.
Но как же все переплетено! Дед Жоржа в Травемюнде бывал не раз. Правда, не по морю прибывал, а по воздуху и в багаже вез больше тонны бомб. Потому что дед был штурманом полка тяжелых бомбардировщиков «Ил-4», а в Травемюнде базировался весь цвет подводного флота Третьего рейха.
Мимо поплыли дома маленького, чистенького – промытого и частыми дождями, и напрямую тряпками со специальным уличным шампунем – городка. Только у входного маяка высилось какое-то здоровенное высотное здание, а так – типичный средневековый пейзаж из разноцветных домиков с высокими крышами. Вот промелькнул внизу знакомый ресторанчик, прямо у воды, рядом с яхтенным причалом. Жорж вспомнил, как он тогда вздрогнул: сидел, никого не трогал, ел жареную швабскую картошку с колбасками, опять-таки жареными, запивал пивом. Потом глянул в окно, а за ним, точнее, над ним – с десяток этажей гигантского океанского лайнера! Канальчик-то, хоть и маленький, а глубокий.
Ну вот, еще немного – и можно будет выезжать: лайнер уже проскочил улицу-канал и втягивался в большое расширение гавани. Скоро он, не торопясь, развернется и ошвартуется на свое место, рядом с таким же бело-голубым красавцем, который вот-вот отойдет на Хельсинки.
Жорж с сожалением отвернулся от окна и пошел в каюту за вещами.
– Ну, что, Евгения Николаевна, двинулись на выход? – спросил он у попутчицы.
– Конечно, конечно, – немедленно ответила та, что-то быстро пряча в сумку.