Хранитель секретов
Шрифт:
– Вы не понимаете, - прошептала я. – Не этим я обеспокоена. У меня будете вы, чтобы помочь отклонить заклинания и проклятья, которые будут лететь в мою сторону, но вас не хватит, чтобы защитить каждого студента в школе. Если Воландеморт придет, - добавила я испуганно, взгляд скользил по лицам многочисленных друзей, - то шанс на выживание каждого в войне практически равен нулю… Если Воландеморт придет… Я не знаю сколько, но кто-то из людей, находящихся в этой комнате, не переживет эту ночь.
Лица Калленов сейчас отражали весь мой ужас. Они осмотрели
– Но они практически дети, - прошептала Эсми. – Они просто дети.
– Думаете, ему это важно? Он пытался убить Гарри, когда тот был совсем младенцем. Люди как я и Гермиона Грейнджер – Грязнокровки – и как Уизли, которые связываются с нами – Предатели крови - мы паразиты в их глазах. Он не будет дважды задумываться над нашим убийством.
Низкое рычание вырвалось у Эдварда и Элис. От Эдварда следовало это ожидать, однако было странно услышать от такого маленького, как фея, существа, Элис, такие дикие звуки.
– Представьте бессмертного Гитлера в центре комнаты, заполненной беззащитными еврейскими семьями. Теперь, дайте ему и его офицерам палочки, каждая из которых может потенциально быть смертоноснее, чем атомная бомба. Вот на что это похоже. Для некоторых из них это чуть более, чем удовольствие и продуктивная игра, которая позволяет добиться желаемых социальных чисток. Они бы мучили нас только для усиления удовлетворения, а потом убили бы нас, или любого другого, кого встретили бы на своем пути. А после того, как они закончат здесь, они продолжат преследовать маглорожденных за пределами. Азкабан, вероятно, увеличит свои границы; или им придется построить второй Освенцим.*
– Я жила с некоторыми из этих людей в течение шести лет своей жизни, а знаю их все семь. – Я кивнула головой в сторону Невилла и остальных гриффиндорцев с седьмого курса, и мои глаза наполнились влагой. – Они мне почти как братья и сестры. Что бы вы чувствовали, если бы знали, что кто-то идет, и, по крайней мере, один из вашей семьи погибнет? Что бы вы чувствовали, если бы ничего не могли сделать, чтобы, черт, хоть немного изменить это?
Слезы катились по щекам. Я уткнулась лицом в грудь Эдварда, чтобы кто-нибудь из студентов поблизости не заметил. Он молчал – как и остальные – ибо нечего было сказать. В конце концов, я решила обсудить вопрос, который, я знала, не сулит ничего хорошего, с Эдвардом.
– Эдвард, я понимаю, что ты будешь делать все возможное, чтобы защитить меня, но…
– Белла, - предупредил он.
– Нет, выслушай меня. Я понимаю, что ты будешь делать все возможное, но мы не с вампирами сталкиваемся. Ты не сможешь победить их только в одиночку. Если что-то случится со мной, если он сможет меня…
– Мы не обсуждаем это, Белла. Я отказываюсь позволить любому существу, не важно, к какому виду оно принадлежит, забрать тебя у меня, особенно теперь, когда я только смирился с мыслью о твоем обращении.
Я знала, что спорить бессмысленно, поэтому пошла в обход.
– Я люблю тебя.
– Как и я тебя.
Я улыбнулась и вспомнила более счастливое время.
– Хочешь услышать секрет? Хочешь узнать, что я с первого момента знала, что мы созданы друг для друга, или, по крайней мере, с первого момента я знала, что никогда никого не полюблю сильнее, чем тебя?
Выражение лица Эдварда смягчилось, когда он посмотрел на мое заплаканное лицо. Он кивнул головой. Остальные члены его семьи слушали, но меня это не волновало.
– Это произошло, когда мы были в столовой в школе, и ты рассказывал мне о ваших предпочтениях в охоте. Ты говорил о предпочтениях Эммета, и что он походит на медведя. – Я услышала хихиканье в месте, где говорилось о медведях. – А потом я спросила о твоих предпочтениях, и ты сказал «горный лев».
Эдвард кивнул, вспоминая, хотя его лицо выражало смятение, почему этот момент был таким определяющим для меня.
– Ты сказал, что похож на льва, и что, возможно, предпочтения показывают это. Тогда я поняла это.
– Я не понимаю, - тихо признался он.
– Ну, видишь ли… - Именно в этот момент я начала колдовать своего патронуса. Он проплыл по воздуху и облетел нашу группу, излучая яркий свет, что сделало Эдварда, кажется, еще более красивым, когда он коснулся его мраморной кожи. – Мой патронус – лев. Так было всегда.
– Форма патронуса обычно показывает характер человека. Она может указывать на качества их личности, а иногда он принимает форму патронуса того, в кого ты влюблен. Форма моего никогда не имела смысла для меня. Я, как известно, была защитницей и никогда не сравнивала себя со львом. Для меня это было загадкой, пока я не встретила тебя. Я думаю, мы были предназначены друг для друга.
Львица вернулась к нам, ее голова была в дюйме от груди Эдварда. Затем, перед самым исчезновением, она прикоснулась к месту, где должно было быть его сердце. Взгляд Эдварда задержался на месте контакта, прежде чем он приблизил свое лицо к моему и поцеловал меня.
Это был нежный поцелуй, но ему удалось передать больше смысла, чем любому предложению. Когда он отступил, выражение его лица было невероятно нежным. Он провел рукой по моей щеке, другой притягивая меня к себе. Он хотел что-то сказать, когда портрет-дверь еще раз распахнулся, из него показались знакомые лица, которых приветствовали крики “ура” и много аплодисментов.
Я узнала тех, с кем когда-то играла в квиддич. Это были Оливер Вуд, Кэти Белл, Анджелина Джонсон. Я стояла рядом с потайным ходом, вероятно, поэтому они подошли ко мне в первую очередь. Девушки подбежали ко мне, и у меня была пара секунд, чтобы оторваться от Эдварда, прежде чем они набросились на меня с объятиями.
– Белла! С тобой все в порядке!
– Конечно, - рассмеялась я. – Почему должно быть иначе?
– Мы боялись, что они могли добраться до тебя, - сказала Анджелина. – С детьми магглов они обращаются как с мусором… Ну, мы не знали, добрались ли они до тебя или нет.