Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса
Шрифт:
Класс, я создал монстра. Настоящая Эльза Ланчестер. [716] Осторожнее с этими катушками Теслы, детка.
Я никогда не придавал особого значения концепции «культа героев», [717] но теперь, наблюдая историю вблизи, должен сказать: харизма — не пустое слово. Иногда тебе нужно только взять на себя ответственность. И я полагаю, иногда такое случалось.
Ну и ладно, пусть ее. Пускай она взойдет на пьедестал почета. Они все здесь заряжены на победу.
716
Эльза Ланчестер (1902–1986) — англо-американская актриса, сыгравшая жену монстра в фильме Джеймса Уэйла «Невеста Франкенштейна» (1935).
717
Теорию
Забудь об этом, Джед. Это не только наша вина.
(61)
В лицо мне ударила пепельная волна, и целую минуту я ничего не видел, но потом направление ветра изменилось и горящий город снова предстал перед нами. Мы этого не хотели, подумал я. Но… Подобные вещи случались (случатся) не раз. С легковерным народом к о са в 1856-м, когда они сожгли свой урожай и забили скот и в результате сорок тысяч из них погибли от голода. С индейцами, которые танцевали с духами [718] в 1890-х. С индусами, бросавшимися под колесницы Джаганнатхи [719] на ежегодном празднике Ратха-ятра в городе Пури штата Орисса. С сектантами в Джонстауне. [720] Потом с моими несчастными соотечественниками в Орландо.
718
«Пляска духов» инкорпорирована во многие системы верований коренных американцев. Именно это религиозное движение, как утверждают многие исследователи, спровоцировало последнее крупное столкновение между армией США и индейцами на ручье Вундед-Ни (1890), которое закончилось гибелью более чем 150 сиу.
719
Джаганнатха — одно из имен бога Кришны.
720
В 1978 году в Гайане в поселении Джонстаун, основанном религиозной сектой «Храм народов», 918 сектантов совершили массовое самоубийство.
Но сейчас это была целиком наша вина. Моя вина. Todo por mi culpa. Моя вина, моя вина.
Я посмотрел на запад. Внизу на четырех сотнях площадей тепловые потоки скручивали дым и снопы искр в толстые жгуты, похожие на веревки с золотой нитью на старинных театральных занавесах, только длиной и шириной с товарный поезд. Один из этих гигантских круглых воздушных змеев проплыл под нами, вертясь, как перекати-поле. Я посмотрел на юг. Далеко за руинами мула Сотрясателя Звезд видны были огневые вихри, мчащиеся по городу против часовой стрелки. Мы словно находились в оке солнечного урагана.
(62)
Я подошел, вернее, подковылял к Кох. Она сняла маску и держала ее своей темной рукой, а светлой — гладила голову Пингвинихи, ерошила редкие волосы, проводила ладонью по ее щеке, по телу, почесывая карлицу, словно кошку. Та прижималась к госпоже, потягивалась, но наконец выскользнула из ее рук и засеменила к своему опекуну. Кох встала и сделала четыре шага к краю площадки. Она посмотрела вниз, на дым и тела, лежащие на площадях. Потом повернулась ко мне, поймала мой взгляд. Но мы условились, что она не будет выделять меня среди остальных в присутствии Пум, и она обратила взор на юг, в сторону квартала Сотрясателя. Там пожар уже перешел в свою последнюю стадию, в коричневатое небо поднимались черные столбы дыма. Мне показалось, что за внешним спокойствием Кох прячет сомнение. Я, глядя на нее в профиль, отметил горькую складку у рта. За ее спиной взметнулись вихри искр, словно охапки золотых листьев или брызги расплавленной стали. Бирюзовая маска висела на темной руке Кох, уставившись на меня пустыми прорезями. Сама же госпожа больше не удостаивала меня вниманием. Линия подбородка подсвечивалась пламенем, глаза были устремлены в сторону чертогов солнца. Она казалась столь же неподвижной и монументальной, как гигантская базальтовая голова в Озимандийской [721] пустыне, за тысячелетия отполированная песчаными бурями. Где-то у подножия храма огонь добрался до резервуара с водой, и вверх ударил шипящий вихрь пара. Кох бесстрастно наблюдала за ним, потом снова принялась изучать симметрию громадного чадящего города, который перестал быть центром мира. Кого она мне напоминала? Елену, которая стоит на палубе Менелаева корабля и прощается с горящей Троей? Гарбо в концовке «Королевы Христины»? А может, Марену на хайвее, с тревогой взирающую на затянутые нефтяной пленкой воды залива? Или паука-кругопряда нефила в центре своей паутины? Внезапно я заметил, как слеза блеснула на темной щеке Кох, но потом решил, что это, вероятно, от дыма. Она снова надела маску, повязала ее на затылке змейкой и отвернулась.
721
По имени фараона Рамсеса II Мериамона, Озимандия, сына Сети I.
Часть четвертая
ТЕ, КОТОРЫЕ БУДУТ ПОСЛЕ
(63)
— А кто говорил голосом Микки-Мауса? — спросила Марена.
— Подожди секунду, — сказал я.
Мне нужно было прочистить горло, и я откашлялся.
— Джед, дать тебе еще «сквирта»?
— Нет, спасибо, я в порядке, кхе. Первым Мауса озвучивал сам Уолт.
— Верно. Квадратный корень из пяти?
Я ответил.
— Как зовут твою последнюю… подожди. — Она помолчала. — Ана на линии. Она хочет, чтобы мы заканчивали.
— Пожалуй, достаточно, — раздался из соседней крошечной комнатенки у меня за спиной голос доктора Лизуарте. Она сделала паузу. — Один момент. Нет, сначала я должна узнать, что там у нас в лаборатории. — Лизуарте явно общалась с Аной по коммуникатору. — Хорошо, конец связи. ППС? Говорит Акаги, у нас три-девять-восемь от Килоренц.
Мне понадобилась чуть ли не целая вечность, чтобы вспомнить: ППС — это протокол передачи сознания в Стейке, Акаги — кодовое имя Лизуарте, а Килоренц — Аны Вергары. Я не знал, что такое три-девять-восемь.
— Да, проверка, — продолжила она. И через минуту-другую добавила: — Все, хватит.
Я понял, что последнее предложение было адресовано Марене и мне, и это означало, что лаборатория получила достаточно сканов моего мыслительного процесса и передачу можно прекратить.
— Ну что — отсоедините меня? — спросил я слабым голосом.
Они сказали «да». Лизуарте отключила питание от Туалета, большого белого кольца вокруг моей головы, — позитронно-эмиссионного томографа и магнитного резонансного сканера. Я слышал, как магниты замедляют бег по своим дорожкам. Свет зарождающейся зари проникал сквозь дверь. Марена принялась снимать с меня электроды — и в ее движениях не было ничего сексуального. Вот и все. Мой двойник, который проявился во время опроса, благополучно отправился в путь. Вероятно, он действительно прибыл на место, выполнил свое предназначение и давным-давно умер.
Меня вытащили из ниши ахау. Небо стало темно-серым, звезды исчезли. Майкл и оператор Хич все еще стояли на площадке. Марена повела меня по искрошенной лестнице, бережно поддерживая, помогая спускаться по двадцатишестидюймовым ступеням. На это ушла уйма времени.
— Я могу идти сам, — запротестовал я.
— Да, но тебя шатает, — сказала Марена.
У основания мула была расчищенная площадка. Отсюда тропинка, огибая дворец, спускалась по склону холма к реке. Я на каждом шагу спотыкался. На берегу, где мы с Мареной немного оттянулись четырнадцать часов назад, ждали Ана и Гргур. Вергара что-то говорила в воздух, прижав руку к уху.
— Что происходит? — спросила Марена у Майкла, когда он догнал нас и перевел дыхание. В соответствии с брифингами, которые у нас проводились, здесь нас должен был подобрать рукотворный гиппогриф, [722] если бы нам пришлось экстренно покидать это место.
— Ана считает, что нам лучше делать отсюда ноги, — ответил Майкл, который в отличие от Марены, Лизуарте и меня прослушивал все радиопереговоры.
— Почему? — удивилась она.
722
Гиппогриф — мифическое существо, полуконь-полугрифон (притом что сам грифон является помесью льва и орла).