Хранитель солнца
Шрифт:
Альберт Иванович резко затормозил, но было слишком поздно, и он врезался в эту чужую машину.
Раздался отвратительный скрежет.
«Опель» остановился, из него выскочил лохматый тип и с ходу накинулся на Альберта Ивановича:
– Ты что, первый день за рулем? Права купил? Глаза залил? Смотреть надо, куда едешь!
– Слушай, ты сам виноват! – попытался отбиться Альберт. – Это ты меня подрезал!
– Ты сзади ехал и дистанцию не держал, значит, по-любому ты виноват! – возражал хозяин «Опеля».
Альберт
– Нет, так не пойдет, будем ждать ГИБДД! – настаивал лохматый. – Пускай они все своими глазами увидят! – Он достал телефон и начал набирать номер.
Тут в кармане у Альберта Ивановича зазвонил его собственный телефон.
Альберт Иванович поднес телефон к уху и услышал сексуальный голос очаровательной Алены:
– Альберт Иванович, вы скоро? Я уже у входа в музей! Только меня этот ваш противный охранник не пропускает, говорит, без вас не имеет права…
– Алена, извините, но я тут попал в аварию…
– Ох… что же делать? Вы там надолго застряли?
– Боюсь, что надолго…
– Как же быть?
– Дайте мне охранника…
Алена тут же передала телефон отставнику, и Альберт Иванович сказал тому:
– Николай Степанович, пропустите ее!
– Под вашу ответственность! – отвечал бдительный охранник.
– Под мою, под мою…
На этом разговор прекратился.
Гаишники все не ехали, и вдруг водитель «Опеля» резко изменил настроение.
– Ладно, – сказал он Альберту. – Обменяемся телефонами, потом разберемся…
– Давно бы так!
Альберт Иванович тут же позвонил на вахту музея, но охранник сказал ему, что консультантка уже ушла.
Так что ехать в музей не имело смысла, и разочарованный Альберт Иванович вернулся домой.
И вот сейчас охранник в упор смотрел на него и повторял:
– Вы мне лично по телефону сказали, ее пропустить!
– Сказал… – с тяжелым вздохом согласился Альберт Иванович. А что ему оставалось?
Оставалось ему, конечно, найти эту самую Алену и выяснить ее версию событий.
Он набрал тот номер, с которого она звонила накануне, но равнодушный механический голос ответил ему, что данный номер не обслуживается.
У Альберта засосало под ложечкой.
Однако он снова взял себя в руки и позвонил на кафедру Университета, где работала Алена Птицына, и спросил, может ли он с ней поговорить.
– А Алена Викторовна сегодня не пришла на работу, – ответила ему секретарша.
– Не пришла… – как эхо, повторил Альберт, и неприятные ощущения под ложечкой многократно усилились.
И тут охранник сообщил ему, что прибыли люди из полиции.
Это были два человека – один средних лет, лысоватый и плотный, другой – молодой, курносый, с оттопыренными розовыми
Этот лопоухий носился по залам музея, как молоденький фокстерьер, и заглядывал во все углы.
Старший же сразу прошел в кабинет Альберта Ивановича и молча уставился на него строгим пристальным взглядом.
Наконец, когда молчание стало невыносимым, он произнес:
– Что именно у вас пропало?
– Монета.
– Всего одна монета? – в голосе полицейского прозвучало удивление – мол, из-за такой мелочи нас вызвали!
– Она очень редкая… да что я говорю – она уникальная. Другой такой не существует.
– И дорогая?
– Очень дорогая!
Полицейский достал старомодный блокнот, что-то в нем записал и произнес единственное слово:
– Нехорошо.
– Что именно нехорошо? – переспросил директор.
– Вы лично допустили к ценному музейному экспонату постороннего человека.
«Вот гад! – директор недобрым словом вспомнил охранника. – Уже настучал!»
– Она не посторонний человек, – поспешил он возразить. – Она официальное лицо… научный консультант…
– Все равно, она в вашем коллективе не числится, значит, без сопровождения ее нельзя было допускать. Кстати, где она? Вы с ней уже связались?
– Нет… я ей звонил, и по личному телефону, и по месту работы… по личному она не отвечает, и на работу не вышла…
– По личному, значит… – повторил полицейский с непередаваемым выражением.
– По личному – это ничего не значит… – поспешил оправдаться директор. – Это просто ее мобильный…
– Все понятно! – перебил полицейский. – Можете не оправдываться! А мы ее сами найдем! Сообщите нам все ее личные данные…
Альберт Иванович поспешно продиктовал все данные Алены Птицыной, которые знал.
В это время в кабинет директора заглянул второй полицейский – молодой и шустрый. Он что-то вполголоса сказал напарнику. Тот послушал его и что-то так же тихо ответил.
Альберт Иванович не жаловался на слух, но тут не расслышал ни слова.
Молодой полицейский исчез.
Два часа спустя старший из двух полицейских, тот самый плотный и лысоватый капитан по фамилии Севрюгин, который проводил первичный опрос Альберта Ивановича, сидел в своем кабинете и задумчиво разглядывал листок, на котором были нарисованы непонятные стрелки, кружки и зигзаги. В этих каракулях не было глубокого смысла, они просто помогали капитану сосредоточиться. Кроме того, придавали ему умный и целеустремленный вид.
Капитан выводил очередной зигзаг, когда дверь кабинета с шумом распахнулась, и в него ворвался молодой сотрудник – тот самый, курносый и лопоухий, похожий на жизнерадостного фокстерьера. По званию он был старший лейтенант, а по фамилии Сидоров.