Хранитель времени

Лемеш Юля

– Нравится?

– Еще бы! Ты классно выглядишь! Как в купальной шапочке. Ну, сам посмотри – ты загорелый, а голова белая. А тебе не жалко газона?

– Немного. Но чего только не сделаешь, чтоб порадовать такую бестолочь…

С какого-то перепугу я на радостях вцепилась ему в уши. Мне казалось, что я крепко за них ухватилась, но Панк начал выпрямляться, руки скользнули и очутились на его плечах. Теперь я висела на нем, глядя прямо в глаза. Он меня под попу держал. А потом отпустил и мне грустно стало.

Телефонный

звонок спугнул настроение.

– Никакого порядка. Анархия и хаос. Рулет картофельный с мясом и луком. Стынет. А вас где-то черти носят.

Вова стоял у окна и грозил нам кулаком. Но мы успели проверить капкан – пока пустой еще, но страшный как пасть крокодила.

Парижские моды.

– Платье блуза плиссе из муслина – де – леня помпадур серизовые ленты… Дачный туалет, туалет для прогулки… платье пренсес из сюра пекине с зелеными полосами по зеленому фону. Фи, какая безвкусица. Не стану читать. О, передничек для девочки. Ну, уж это они испоганить никак не могли. Из синЯго перкаля с белыми полосками. Как мило. Внизу передничек оканчивается широким рубцом, с белым кантом на верху (раздельно пишут, сволочи) и с белыми депассами внизу. Какой кошмар.

Но вид у Панка был предовольный. Гравюры были все как на подбор красивые. Скромные изящные девушки и дамы выглядели как королевы, за которых каждый мужчина готов отдать жизнь и кошелек.

Глава 16. Полная хыбла

Вид облысевшего Панка ввел Вову в состояние ступора. Вова был в шоке. Нам пришлось его обойти, чтоб попасть внутрь квартиры.

– Наци? Гопота? Менты? – так и не заперев дверь, спросил Вова.

Стоял столбом и не шевелился. Как баран перед новыми воротами.

Мы, держась за руки, рассматривали его могучую взмокшую спину. Я смотрела на Панка, надеясь, что хоть он понимается смысл Вовиного бреда.

– Неа, я сам, – Панк слегка покраснел.

– Сам, значит, – в Вовином тоне крылось много чего для меня неясного.

– Сам. Вот захотелось, и побрился, – быстро заговорил Панк, словно опасаясь новых Вовиных вопросов. – А ты думал, что как тогда?

Панк посмотрел на меня и пояснил:

– Меня и ножом брили, и поджигать пытались. Но тогда я мелкий был. Доходной такой – как дистрофик. Теперь меня если только вчетвером заломать можно.

– Значит, сам, – утверждающе заключил Вова, закрыл дверь и медленно обернулся.

Панк нервно сжимал мою руку, почти больно было. Не зная, как его успокоить, я с самой счастливой улыбкой сообщила:

– Мне нравится. Очень. Правда-правда, – и добавила, сама не знаю почему, – Укуси мою косуху.

На лице Вовы мелькнуло удивление, сменившееся дикой радостью.

– А ты хоть знаешь, что это значит?

Я

отрицательно замотала головой, Панк хихикнул. Вова смилостивился и объяснил, что кожу косухи лучше всего смазывать касторовым маслом.

– Это сильное слабительное, – уточнил Панк, решив, что теперь Вова сменит гнев на милость.

– Что? Косуха? – мое искреннее изумление всех развеселило.

– Да нет, касторка.

Но веселье длилось недолго. Вова перевел тяжелый взор зубробизона с лысины Панка на меня и подытожил:

– Все дело в бабах.

Понятное дело – вину за погибших хаер свалили на меня. Ну и пусть, мне не жалко.

– Пошли, что ли есть, – на кухне стояло блюдо, по-старушечьи прикрытое хлопковым полотенцем.

Чистым. Неужели сам постирал? Как бы снег посреди жары на выпал.

Панк моментально устроился за столом и приподнял край салфетки, чтоб рассмотреть кулинарное изделие Вовы. За что тут же получил по рукам. Вова расставлял тарелки, гремел ящиком стола, чтоб добыть вилки, выдрал ящик и уронил его на пол. Ножи и вилки издали грохот как во время битвы на мечах.

– Твою мать, – Вова врезал ногой по поверженному ящику, отчего все разлетелось по полу.

Я его в таком бешенстве ни разу не видела. У меня даже внутри все перевернулось.

– Ты чего психа включил? – растерялся Панк.

– А что он застрял как собака? – наверное, Вова имел в виду ящик.

Ползая по полу, мы собирали вилки и прочие столовые приборы, как на подбор стальные, только ложки чайные почти все оказались алюминиевыми. Было несколько мельхиоровых, такие в каждой семье имеются.

– А я совсем недавно твоего Шурика снова видел. Но он бегает, гнида, быстрее меня. Не догнал. А жаль, – Панк ловко собрал ящик и нежно запихал его на прежнее место.

Вова пыхтел как крокодил, который нечаянно перегнал зебру и остался голодным.

– А где ты его видел? – мне и, правда, было интересно.

– Поблизости. На соседней улице. Нос сизый. Как спелая слива. Хорошо я ему тогда врезал, – довольным голосом сообщил Панк.

– Надо было ему еще и руки переломать, а потом в жопу воткнуть, – Вова немного успокоился и наконец принялся резать рулет на порции.

Мне вспомнилось, что Панк собирался поступить с Шуриком несколько иначе – только ноги из жопы вырвать.

– Ладно. Не будем портить себе аппетит, – Панк сверкал лысиной и глазами, рассматривая рулет.

Пахло аппетитно. Да и выглядело так, что слюнки потекли. Но перед трапезой Вова заставил меня вымыть и руки и эти проклятые вилки.

Молча слушая, я уплетала свою порцию рулета. К рулету прилагался огурец и пучок укропа. Панк незамедлительно сделал себе из укропа усы и пытался удержать их верхней губой.

– Ты как чудище из семейки Адамс, – не зная как реагировать, прокомментировала я.