Хранитель вселенной. Одобренный брак
Шрифт:
***
Сначала Артур не хотел надевать кольцо. Вернее, хотел, но он ведь обещал Карине… Это кольцо давно его волновало. Всякий раз рядом с Кариной ему казалось, что они не вдвоем. Как будто это колечко, которое он давно заметил, было живым организмом и несло в себе образ того Древнего, которого он ненавидел до глубины души.
Он лежал, ощущая рядом тонкое любимое тело, боролся с искушениями, неизбежными в такой ситуации, и тихонько гладил ее по голове. Пусть поспит. Не обязательно ей знать, что он тут рядом изнывает от страсти.
Но одно искушение стало всепоглощающим. Сняв с Карины кольцо, он положил его на полочку. И теперь правым плечом постоянно ощущал, что оно рядом. Это было навязчивое, зудящее чувство, … Карина ведь ничего не узнает...
Артур протянул руку и надел кольцо на безымянный палец. Поднес к глазам. Странно… Только что кольцо было на тоненьком Каринином пальце. Но и на палец Артура оно село, как влитое. Как будто всегда здесь было.
Ничего не происходило. Кольцо и кольцо. Артур усмехнулся и уже собирался снять его.
Но тут он услышал…
Ее спящий разум был похож на зверька, свернувшегося в норе. Но если внимательно смотреть и слушать, то за этим мнимым покоем было много всего...
В Карине было много боли. На мгновение сердце Артура сжалось от жалости. Он даже представить себе не мог, сколько ее там — погибшая Земля, страшная правда на суде, одиночество... Но там было много и любви. Не к нему, не к Артуру.
Любви к тому Древнему. Глубокой, нежной, неубиваемой. Артур сжал руку в кулак. Как она может любить того, кто уничтожил ее планету? Как это вообще возможно... А она ведь верит, что это так, он явно ощущал это, словно кольцо мгновенно сделало его телепатом.
А его, Артура... его там было так мало! Так ничтожно мало, по сравнению с этой всепоглощающей любовью. Что было к нему? Много благодарности. Была и любовь, но не та, что он хотел. Любовь к брату, к другу. И лишь немного, совсем чуть-чуть — к мужчине. Даже скорее память о любви, а не любовь.
...А еще там было много чувственных воспоминаний о безбрежной, непостижимой близости, какой-то нечеловеческой, непознаваемой для него. Близости с тем чудовищем.
Артур закусил губу и впился ногтями себе в бедро. Вот значит как, подумал он. А он то, дурак, верил, что она лишь загипнотизирована, что на самом деле любит его, Артура. А все оказалось не так...
Мир рухнул. Что ж... Вот, значит, она какая. Любит чудовище, а значит, и сама чудовище. А он берег ее, защищал, старался быть рядом, не торопил с решением... Ждал. Мучился.
Жалкий идиот! Тебя обвели вокруг пальца! Она брала от тебя все, что ты давал, пользовалась, принимала. А сама все так же любила того Древнего. Тебя же водила за нос, держала на удобной дистанции, так, чтобы не потерять полностью, но и не приблизить до конца.
Артуру снова захотелось свернуть ей шею. Так просто сейчас — лишь протянуть руку. Может быть, она даже не успеет проснуться. Впрочем... Нет, он должен увидеть ее глаза перед этим, а она должна услышать его слова...
Артур ужаснулся на самого себя, унял дрожь гнева, охватившую душу и тело, тихонько встал и пересел в кресло напротив. И смотрел на нее, сдерживая то, что горело внутри. И слушал, слушал...
А потом ему уже не нужно было слышать ее разум. Все было и так ясно. Слова, срывавшиеся с ее губ, когда она металась на кровати — как будто бежала — говорили то же, что ее спящий разум.
...После ей снились странные кошмары. Впрочем, Артур знал их — она всегда видела зеленый туман. А он так жалел ее раньше, берег, успокаивал, когда она просыпалась в холодном поту. Его сердце сжималось от жалости и боли тогда, давно... Ему вспомнилось, как он дал себе слово, что вытащит ее после гибели МО728, как спасал из Розового Замка, как отчаянно метался по Вселенной в поисках похищенных... Горькие — и злые — слезы выступили на глазах. Какой же он идиот...
Пусть она мучается. Заслужила. Она заслужила куда больше. Низкая тварь, подстилка Древнего. В какой-то момент ему показалось, что он все же встанет и… да зачем ломать шею, достаточно зажать нос и рот рукой. И все закончится очень быстро.
А перед смертью она откроет глаза и увидит в его лице возмездие за все. За свою жалкую низость, за свое предательство. Она ведь предала его... А он, придурок, списывал все на гипноз...
Но он не встал, удержал свое тело. «Странное кольцо, — подумалось ему. — С одной стороны, оно показывает чужие мысли... Кстати, а интересно, Карина, что, видела чужой разум, нося его на пальце? И ведь ни разу не призналась в этом, хитрая тварь. С другой стороны, будит агрессию и страсть. А с третьей, — помогает сдержать их, что ли». От этого разрывало на части. Агрессия, не выплеснутая наружу, разъедала вены, мучила, как на дыбе.
Впрочем, Артуру было как-то не до рассуждений о кольце.
В итоге, когда все было ясно, он его снял, не в силах больше видеть ее любовь к другому и ее мучения в кошмарах, все же они немного его трогали... Положил кольцо на полочку.
Но, наверное, уже было поздно.
***
Карина проснулась отдохнувшей телом, но не разумом... Казалось, всю ночь она активно работала головой. «Как пыльным мешком ударенная», — пришло на ум старое земное выражение. Да и сны, которых она не помнила, еще стояли где-то рядом, не уходили до конца. А вспомнить она могла лишь зеленые клочья и противный липкий ужас безнадежности. А в душе стояла острая, привычная боль.
Она села и огляделась. Было тихо, казалось, здесь никого нет. Но в кресле напротив сидел Артур. Злой, как черт. Это Карина поняла сразу, она хорошо знала его выражения лица. И, пожалуй, таким злым она его еще не видела. На мгновение Карине стало страшно... Но чего ей бояться? Это же Артур. Надежный, хороший. Конечно, у него бывают вспышки ярости, но он всегда приходит в себя, с ним можно договариваться.
— Доброе утро, — улыбнулась ему Карина. — Ты не спал?
— Я не хочу спать, — резко ответил он.
— Что-то случилось? — Карина встала и, обходя его по широкой дуге, пошла в душ.
— Иди в душ, Карина. Потом поговорим, — сквозь зубы бросил он, и Карина заметила, что он крепко сжал руками подлокотники.
Ну, в душ, так в душ, пожала плечами Карина. В конечном счете, она ничем не заслужила такой жесткости, почти хамства. Посмотрела на него — он подчеркнуто смотрел в другую сторону — еще раз пожала плечами и вошла в душ. Струи воды, смывающие усталость прошлого дня и послевкусие кошмарной ночи, сейчас точно предпочтительнее Артура со злыми холодными глазами.