Хранитель ядов
Шрифт:
– Дакот! – Мужчина в фартуке кивнул на пристройку. – Справишься?
Мальчик, не задумываясь, кивнул.
– Тогда делай, как я тебя учил. Давай, Дакот. Выведи жеребенка!
– Хорошо, папа.
Мальчишка нырнул в охваченную пламенем пристройку. Повинуясь внутреннему порыву, я побежала следом и опомниться не успела, как очутилась в густом дыму.
Кашляя и отплевываясь, я рухнула на колени и поползла по разбросанной на полу влажной соломе. Руки беспорядочно шарили по деревянной поверхности, разум не желал подсказывать спасительные решения.
Совсем
– Ты что тут делаешь?! – закричал на меня Дакот. – Сдохнуть решил?
Врезав ладонью по крупу жеребенка, отчего тот припустил к выходу, мальчишка одним рывком поднял меня на ноги. Мы впервые оказались лицом к лицу, стоя на полу, и оказалось, что я на целых полголовы выше Дакота. Он тоже это заметил и раздраженно чертыхнулся.
– Уходим, Мертвец!
Ноги не повиновались мне. Я зашлась в оглушительном кашле.
– От тебя одни проблемы, глупый Мертвец!
Дакот обнял меня за талию, и я тут же повисла на нем, обхватив коленями бока и цепляясь за его потную шею. Так он и вынес меня из пристройки – как дикую паникующую макаку.
– Что ж ты творишь-то, ребенок! – Руара прижала меня к себе. – Куда понесло тебя?!
– За другом увязался. – Сантьяго благодарно похлопал Дакота по плечу и с облегчением вытер пот со лба. – Приключений, видать, захотелось. Мальчишки – что с них взять.
– Сынка влияние. – Мужчина в фартуке ухватил Дакота за ухо и потянул вверх. Мальчик, взвизгнув, встал на цыпочки. – Да, шалопай?
– Ты его не кори, Рамиль, – попросила Руара. – Он у тебя молодец. Жеребенка вывел, приятеля на руках из огня вынес.
– Ох, и часто у вас тут пожары случаются? – Сеймур, отдуваясь, оттягивал воротник рубахи, чтоб хоть как-то охладить распаленное тело.
– Частенько. Засуха, будь она неладна. – Сантьяго с сожалением глянул на разваливающуюся на глазах пристройку. – Пусть догорает. Главное, что на конюшню не перекинется. Каменный заслон защищает.
– Засуха в Королевстве, благословенном Водой. – Рубежный торговец посмотрел на собственные руки и, чертыхнувшись, обтер их о брюки. – Расскажи кому за пределами Королевства – обсмеют.
– Нет, скажут, что согрешили. – Руара приподняла мою голову, удерживая за подбородок, и, достав из-за пазухи платок, принялась оттирать мои щеки от грязи. – Вот и не посылают нам Первосоздатели дождика.
– Глупости, женщина. – Сантьяго с досадой пнул ближайший спасенный мешок и сплюнул в траву. – Неужто мы хуже жителей Королевства Льва, к примеру? Или Весов? Или Водолея? За что нам такие напасти? – Мужчина осекся и смущенно потер затылок. – Прошу простить за упоминание Королевства Водолея. У них два года назад скончался правитель, так что жителям сейчас тоже несладко.
– К черту Водолея! – с чувством высказался Сеймур. – Мы не святые, чтобы заботиться о других.
Кто-то настойчиво потянул меня за рукав. Насупившийся Дакот, потирая ухо, безмолвно призывал меня следовать за собой.
– Погоди, Дакот. – Руара шлепнула его по тощему седалищу. – Дай ему передохнуть. Он сегодня всякого натерпелся. Да и мальчонке, наверное, уже домой пора. Хорошо бы еще лекарю показаться. – Повернувшись ко мне, женщина улыбнулась. – Понял, сынок? Обязательно сходи к лекарю. Где ты живешь, малыш? Дакот проводит тебя.
Я приняла это ответственное поручение с серьезным видом. Осмотревшись, чтобы сориентироваться, я указала на вершину холма.
– В особняке Сильва? – Сантьяго напрягся. – Ты сын прислуги?
– Для сына прислуги у него слишком добротная одежонка, – заметил Сеймур.
Все взгляды сконцентрировались на мне, теперь уже настороженно оценивая, словно увидели в первый раз.
– Рубашонка да штанишки от комплекта для верховой езды и явно не за медные хрипы куплены. Как минимум серебро. – Рамиль схватил Дакота за шиворот и, подняв в воздух, поставил рядом с собой – подальше от меня.
– Ребенок Сильва? – Лицо Сантьяго покрылось красными пятнами. – Сын Роберта? Эстер?
– Нет. – Руара схватила супруга за руку. Теперь ее взгляд выражал совершенно непонятный мне испуг. – Эстер светловолосый.
– Но у Сильва один сын. Тогда…
– Чертовы демоны бездны, – выругался Рамиль.
Голос Сантьяго понизился почти до шепота:
– Эк… Эксель?
Я встрепенулась, послушно реагируя на собственное имя.
– Это девчонка Роберта. – Рамиль снова чертыхнулся.
– Девчонка? – Дакот пялился на меня, вытаращив глаза – вот-вот выпадут из орбит и вприпрыжку покатятся по сухой траве.
«Почему они так на меня смотрят? У меня на лице грязь? Рубашка не заправлена? Я была не вежлива?»
Со стороны дороги донесся стук копыт и конское ржание.
– Если уж не везет, то до конца, – хмуро пробормотал Сантьяго.
Рядом с нами остановился гнедой жеребец. Наездник спрыгнул еще до полной остановки коня и направился прямиком ко мне. Кудри медового оттенка, что так удачно унаследовал Эстер, соперничали в красоте с самими лучами солнца. Ухоженная борода притихшим зверьком покоилась на груди. Торжественную степенность в каждом жесте не мог испортить ни слегка запыленный наряд – утратившая белизну рубашка с закатанными до локтя рукавами и не предназначенные для езды верхом брюки, а оттого и нещадно помятые (похоже, ринулся на поиски сразу, как вернулся), – ни заметная краснота на исчерченном морщинами лбу и щеках.
Как же Эстер напоминал отца! Этим необъяснимым внутренним сиянием, неспешным движением головы в периоды глубокой задумчивости, кусающимся холодом в глубоких синих глазах. Рядом с отцом и братом я была как коричный пряник среди леденцовых человечков – тусклая и невзрачная. Может, поэтому времяпровождение с отцом представлялось мне верхом наслаждения? Мне и только мне позволено было бесконечно купаться в сиянии его благородной величавости, внимать его мудрым замечаниям, добиваться его бесценного одобрения. Невзрачной мне, а не столь похожему на него Эстеру.