Хранитель ядов
Шрифт:
– Мне было приятно. Там, у изгороди.
От таких откровений мои уши запылали.
– Потому что эффект эликсиров слишком силен.
– Допустим. – Пальцы Дакота нырнули в неприглядную густоту моих волос, слегка лаская кончиками кожу головы. – А еще мне было вдвойне приятно оттвоегоприсутствия.Твоихприкосновений.Твоегодыхания.
«Опасно! Опасно! Опасно!»
– В тебе говорит остаточный эффект эликсиров. Я наблюдала воздействие «Шато» на мысли и чувства Нэнни, девушки Квина, в ее сознании, и, поверь,
– Тебе так легче?
– О чем ты?
– Когда ты начинаешь что-либо анализировать, то успокаиваешься. Как сейчас. Твой взгляд снова ясен, и ты прекратила мямлить.
– Естественно. Я нашла ответ, а поэтому проблему можно решить. Чем скорее из твоего организма выветрятся частички смешанных эликсиров, тем быстрее спадет с твоих глаз пелена.
Ободряюще улыбнувшись, я двинулась вперед, надеясь, что Дакот выпустит меня из плена своих рук.
– Решить проблему, говоришь… – В глубине юношеских глаз сверкнули молнии. Ладони Дакота скользнули на мою шею, надежно фиксируя голову в одном положении – ни повернуться, ни наклонить в сторону. Порывисто приблизившись, он прочертил кончиком носа на моей щеке полукруг. Слегка коснувшись губами полоски кожи над моей верхней губой, он выдохнул: – Эгоистичная госпожа, решите-ка эту проблему. От одного вашего присутствия я вновь начинаю впадать в неистовство. Прямо… сейчас…
Свободные от хватки руки, сложенные в замок, врезались Дакоту под дых. Выпучив глаза и надсадно кашлянув, он отскочил назад, сшибая ногами сложенные стопкой дрова у стены.
– Черт, вот же черт! – Дакот с каким-то сумасшедшим выражением на лице хохотнул, утерся рукавом – слишком детским, слишком умилительным жестом, – и криво улыбнулся. – Не стоило учить тебя самообороне. Умненькая госпожа, схватывающая все на лету, слишком быстро научилась бить со всей силы с близкого расстояния.
– Ты… – Я тяжело дышала, словно успела перетаскать на плечах половину запасов Руары и Сантьяго. – Ты говорил… что этот прием поможет, если вдруг… меня зажмут в угол.
– Верно. – Глаза Дакота все еще лихорадочно сверкали. – В следующий раз не забудь добавить удар сюда. – Он указал на свои брюки у паховой области. – Чтобы кое-кому было вдвойне «приятно».
Со стороны улицы послышалось шуршание.
– Вы чего это тут прохлаждаетесь? – Руара удивленно оглядела всклокоченную меня и растрепанного Дакота. – Ссоритесь?
– Уже нет. – Я огладила платье.
– О, хорошо. – Женщина с подозрением уставилась на юношу, видимо, раздумывая устроить ли ему нагоняй или отпустить с миром. – Матильду не видели?
– Нет.
– Ох лентяйка! Опять сбежала повилять перед кем-то хвостиком. – Руара тряхнула корзину, которую держала в руках. Разноцветные куски душистого мыла беспокойно подпрыгнули и вновь рухнули на плетеное дно. – Выпорю, ей-богу!
Бурча под нос ругательства, Руара поспешила к входу в лавку.
Я подошла к угрюмо молчащему Дакоту и накрыла ладонью место удара.
– Никогда. – Заглянув под пепельно-русую челку, я серьезно нахмурилась. – Я никогда не подвергну тебя этой унизительной боли. Не играй роль злодея. Ты слишком хорош для этого.
Дакот лишь безмолвно смотрел в ответ.
– Эксель! – донесся до нас голос Руары.
Вместе с нами в лавку ворвалась мрачная атмосфера.
– Ух, паршивцы, отрицательная энергетика, фу, фу, фу! – Руара замахала на нас веником. – Что за лица? Хотите, чтобы все клиенты разбежались? У нас их что – куры не клюют?
– Извини. – Я, виновато понурившись, встала у стойки и, не зная чем занять руки, ухватилась за миниатюрную корзинку с сухими цветами.
– Ты, – Руара ткнула пальцем в Дакота, – бери мешочки с сахарным песком и расставляй у дальней стены. Шустрее, шустрее! – Дождавшись, пока юноша скроется за полками, хозяйка лавки нагнулась к стойке, подметая ее краями накинутого на плечи платка, и взглянула на меня исподлобья. – Что стряслось? – Говорила вполголоса, опасаясь, что Дакот может услыхать. – У него же на лице ни кровиночки. Чувствую, сердится. И это наш добродушный мальчишка! Его ж не рассердить, как ни старайся. А тут – Святые Первосоздатели! – злющий, как чертенок. Ты, деточка, постаралась? Мастерство.
– Не горжусь этим, – буркнула я, растирая между пальцами сухой лепесток. Кусочки сыпались на стойку желтовато-серым ливнем.
– Ваше, конечно, дело. Но ссоры до добра не доводят. – Руара покачала головой и, видимо, решив, что уроков воспитания на сегодня достаточно, вернулась к излюбленному руководительскому тону. – Работа не ждет. А звенящие серебряные и золотые хрипы с неба не сыплются. Ах да, Эксель, – женщина нырнула под стойку, и через две секунды на деревянную поверхность шлепнулся полупрозрачный мешочек с набором трав. – Твоя смесь для чая многим пришлась по вкусу. Успокаивает – люди подтверждают. Желают добавки, поэтому выше нос и скрути-ка еще пару десятков таких мешочков!
– Неожиданно. – Перышки радости защекотали внутренности живота. – И представить не могла, что именно этот набор трав станет популярным.
– А я могла. – Руара с притворной суровостью погрозила мне пальцем. – Не отлынивать. Шустрее, шустрее.
– Схожу за травами.
Успех на миг перекрыл гложущее чувство вины, и в самом что ни на есть приподнятом настроении я зашагала по коридору, расположенному за дверью позади стойки. Хозяева экономили светоч-камни, поэтому в коридоре господствовал абсолютный мрак. Ориентируясь по собственной памяти, я нащупала слева дверную ручку и, держась за нее ради равновесия, толкнула дверь плечом.
Необходимость задержки дыхания отпала сама собой. Небольшое помещение, которое я легко могла пересечь за пять шагов, а до стен дотянуться, просто разведя руки в стороны, встретило меня прохладной свежестью. Дакот успел проветрить помещение, но так и не сумел избежать губительных паров моих эликсиров. Я бросила быстрый взгляд на маленький столик у стены, а затем на пол. Ни одного осколка. Прибрал за собой.
Зубы потянулись куснуть внутреннюю сторону щеки. Выходит, самая плохая здесь я.
Возвращение в коридор сопровождалось бурными мысленными поисками оправдания себя любимой. Тщетно. Один из основополагающих уроков отца звучал как «никогда не смей жалеть себя». Однозначно, Эксель Сильва нынче главный разбойник.
Легонько стукнувшись лбом о дверь основного подсобного помещения, где хозяева держали все свои запасы, я шагнула прямо в дневное сияние. Благодаря большому застекленному окну в потолке трата светоч-камней на эту пристройку была упоительно минимальной.
– Надо же. – Мои брови поползли вверх от представшей передо мной сцены.