Хранитель забытых тайн
Шрифт:
Что это в его голосе? Он как будто даже гордится ею… или ему просто приятно сводить друг с другом двух своих друзей?
— Я всегда счастлив видеть в своем доме людей науки, — отвечает мистер Равенскрофт. — Если вам когда-либо понадобится лаборатория для опытов или экспериментов, миссис Девлин, смело обращайтесь ко мне. У меня здесь много превосходнейших приборов, и я буду рад предоставить их и всего себя в ваше распоряжение.
— Это весьма щедрое предложение, мистер Равенскрофт.
Она и в самом деле благодарна ему за эти слова. Ведь он разговаривает с ней как с равной, без всякого покровительства в голосе, похоже,
— Какие пустяки, — говорит он, слегка покраснев, словно прочитав ее мысли, — Должны же мы поощрять нашу молодежь, она должна идти по нашим стопам, как вы думаете, доктор Стратерн?
Стратерн ловит взгляд Анны и улыбается.
— Конечно-конечно, обязательно должны.
Но беззаботным он остается не долго.
— Боюсь, нам надо идти. Так где, вы говорите, можно найти отца Томаса?
В кофейне Гаррауэя мистера Спратта они не находят, но хозяин подсказывает, что он часто бывает в таверне по соседству. Едва Анна с Эдвардом входят в нее, головы посетителей, с трубками в зубах сидящих перед кружками с пивом, сразу оборачиваются в их сторону. Тут сидят, разумеется, только мужчины; ни одна порядочная женщина не переступит порога этого заведения. А столь приличная дама, как, например, Арабелла Кавендиш, из экипажа и носу бы не высунула, случись ему остановиться поблизости. Когда они продвигаются вперед по этому дымному помещению с низкими потолками, становится так тихо, что Анна бросает тревожный взгляд на Эдварда. Еще перед входом в таверну лицо его изменилось, когда она заявила, что войдет вместе с ним, но он быстро взял себя в руки. Если ее поведение его и смущает, то он хорошо скрывает это. Он держится с таким достоинством, будто сопровождает даму в церковь.
Только одна женщина находится здесь кроме нее, это жена хозяина, по виду лет на тридцать моложе своего мужа; она стоит рядом с ним, упершись локтями в стойку, а он сидит, посасывает себе трубочку и глаз не спускает со своих клиентов. Когда они подходят, она ухмыляется Эдварду похотливой улыбкой и наклоняется вперед, еще больше открывая свою необъятную грудь.
— Ты посмотри, мистер Таппер, кто к нам пожаловал, настоящий джентльмен, — обращается она к мужу, — Я же говорила, стоит только поместить объявление в «Ведомостях», так сразу и публика станет почище.
Она снова поворачивается к Эдварду, блудливая улыбка ползает по ее лицу, но мужу ее, похоже, плевать на ее бесстыдство.
— Первая пинта за счет заведения, сэр, только уж, будьте так добреньки, расскажите и друзьям своим, как у нас тут хорошо. И для вашей дамы мы тоже найдем, что плеснуть в стаканчик, — продолжает она, подмигивая.
Эдвард нервно кашляет. Стараясь не обращать внимания на назойливые взгляды миссис Таппер, он обращается к ее мужу.
— Мы пришли сюда не затем, чтобы пробовать ваш эль, к сожалению, хотя я уверен, что он
Мистер Таппер с явным неудовольствием вынимает трубку изо рта.
— Спратта? А зачем это он вам понадобился?
— Мы бы хотели поговорить с ним о его сыне.
Таппер меряет их тупым, но внимательным взглядом.
Вероятно, он находит, что вреда от них никакого, поскольку тычет пальцем в дальний угол таверны.
— Он там, в другой комнате. Высокий такой, голова как вареное яйцо. Который в картишки всегда проигрывает.
В дальней комнате таверны стоит круглый, занимающий почти все пространство стол, вокруг которого сидят шестеро. Здесь царит напряженная тишина, а в центре стола лежит целая куча монет: сразу видно, что игра идет серьезная. Эдвард шепчет мальчишке, стоящему у двери, и тот бежит к лысому человеку средних лет и что-то ему шепчет. Он встает и подходит, глядя на них с настороженным любопытством.
— Зачем это я вам понадобился? — спрашивает он, вытирая потный лоб хлопчатобумажным платком.
Эдвард называет свое имя и представляет Анну.
— Мы друзья мистера Равенскрофта, у которого работает ваш Томас.
— Ну и?
— Томас три дня назад куда-то исчез и с тех пор не появлялся. Вы, случайно, не знаете, где он?
— Нет, а что? С ним что-нибудь случилось?
— У нас нет причин считать, что с ним случилась беда, — быстро говорит Анна, желая рассеять очевидную тревогу, мелькнувшую на лице мистера Спратта. — Но есть опасения, что он сбежал с моей служанкой, Люси Харснетт. Он когда-нибудь говорил с вами о ней?
— Говорил со мной про какую-то девчонку? Не-ет, никогда. Томас уже почти мужчина, у него своя жизнь. А я кто такой? Я просто старый его папаша, вот я кто. Он со мной ни о чем таком не разговаривает.
Он грустно улыбается и снова вытирает мокрый лоб.
— Если вы его увидите, — говорит Эдвард, — будьте так добры, попросите его вернуться к мистеру Равенскрофту. Он очень беспокоится и хочет, чтобы ваш сын продолжал у него работать.
— Да-да, конечно. А теперь, надеюсь, вы меня простите… — Он кивает в сторону своего пустого стула. — Мне только что крупно не повезло, хотелось бы отыграться…
Экипаж уже проезжал мимо обуглившихся развалин церкви Святого Павла, когда они заговорили вновь.
— Кажется, мистера Спратта не очень заботит судьба его сына, — замечает Эдвард.
— Но он ведь сам говорит, Томас уже почти мужчина. Отцы вообще меньше беспокоятся о детях, чем матери, это естественно.
Или даже чем хозяйки о своих служанках.
— И все-таки это кажется мне странным. Мистер Равенскрофт говорил, что Томас и его отец — люди довольно приличные, на них можно положиться, не из тех, кто с утра до вечера просиживает в таверне за картами.
Он опускает глаза, внимательно разглядывает свои руки, потом смотрит Анне прямо в глаза.
— Боюсь, наши поиски Люси далеко не продвинулись.
— А уже становится темно. Молю Господа, чтобы она была в таком месте, где ей ничто не угрожает.
На лице ее мелькает печальная улыбка.
— Доктор Стратерн, в этой суматохе я совсем забыла спросить, в чем, собственно, заключалась цель вашего визита.
— Надеюсь, вы не станете спорить, если я скажу, что у нас еще есть немного времени и мы с вами заглянем еще в одно местечко.