Хранитель
Шрифт:
— Почему он так думает? Откуда вдруг такие выводы. Там что, хозяйка книги пометки оставляла?
— Нет. Она просто очень часто открывала одни и те же страницы. Так часто, что если книгу положить на стол, она открывается по очереди только в трёх одних и тех же местах. — Пояснил Мишка.
— Понятно. Нам только от этого не тепло не холодно. — Вздохнул командир.
— Почему же. Теперь мы знаем, что, скорее всего женщина, которую вся округа считала святой монахиней, на самом деле не была таковой, ибо её съедали изнутри сожаления. — Решил поделиться выводами Мишка. — Она больше не желала сидеть в келье. Сожалела, что избрала путь такой.
— Так-то оно так. Но разве я смогу призвать к ответу ветренницу? Разве смогу привести её на суд людской и поставить перед очами князя. — Рассуждал Егор.
— Почему же. Сможем. Мне профессор рассказал, как это сделать. — Хитро улыбнувшись, ответил Мишка.
— Чего так подозрительно ухмыляешься? — Улыбнувшись в ответ, спросил Егор. — Твой профессор просит что-то взамен, за помощь?
— Ага, угадали. Он просит, чтобы после княжеского суда, осуждённую направили в академию, для проведения опытов по использованию очищающих технологий. — Ответил Мишка.
— Скажи профессору, что это не мне решать. Как князь скажет, так и будет. — Ответил воевода и стал серьёзней прежнего. — Сначала нечисть убить нужно или поймать. Кто знает, как это сделать?
— Я знаю только теорию поимки ветрениц. На практике никогда не приходилось применять знания. — Честно признался Мишка.
— Значит, пришло время применить твои знания. — Приказным тоном заявил Егор.
— Вот если бы знать, кем ветреница была при жизни. Каким человеком была бывшая монахиня. Тогда было бы гораздо легче понять, как именно ловить её.
— Нашел проблемы. — Усмехнулся дед Гаврил. — Эта «святоша» моя ровесница. Я знал её ещё в молодости до того, как люди открыли эфир. В те времена мы жили в одном городе и не просто в одном городе, а в одном многоэтажном доме. — Пустился в воспоминания старик, радуясь тому, что выпала возможность рассказать молодым о давно минувших временах.
— А сколько этажей в доме вашем было, дед Гаврил? — Заинтересовавшись, спросил Женька, парню нравилось слушать о прошлом. О тех временах, когда его и в помине не было, а люди жили, словно в сказке.
— Восемнадцать. — Довольно ответил дед, глядя как у молодых парней от удивления глаза округляются. Ещё бы. Теперь таких высоких зданий не строят, максимум пять этажей и те только в княжеских городах.
— Моя квартира располагалась на третьем этаже. А будущей праведницы на верхнем в пендхаузе. Она была дочерью богатого человека, бизнесмена, жила в роскоши и безделье. Всегда ходила в дорогих нарядах, с причёской на голове, а парни так и вились вокруг, желая получить её в жены, чтобы урвать кусок от богатства её отца. Но она даже не смотрела в их строну. Чего кривить душой, даже я на неё заглядывался, но не для таких как я подобные девки. Она всё берегла себя, мечтала выйти замуж за иноземца. — Рассказывал дед.
— За иноземца? — Ещё больше удивились слушатели, для которых подобное желание девушки было чем-то из ряда вон выходящим. — Зачем это ей? Она что не знала, что лучше чем на нашей земле нигде не живётся?
— Знала. Но в те времена, богачи считали иначе. Думали, что за границей счастливее жизнь сложится. — Ответил дед. — Но это не главное. Главное то, что когда случился энергетический
— И как такая женщина поддалась искушению и стала нечистью? — Недоумевал Кузьма. — Монахини берущие обед сильны духом и верой как никто другой. Так мне бабушка говорила.
— Все да не все. Наша святоша слыла чудотворной целительницей на всю округу. Люди говорили, что стоит прикоснуться к дверям её кльи, как многие болезни отступают. А стоит вместе с ней помолиться, в те четыре дня, когда она ради большого молебна покидает свои покои, так вообще чудо будешь наблюдать. — Пояснял дед. — Только вот другие, местные люди поговаривали, что в келье она заперлась, чтобы не заниматься монастырскими делами. А чего, Лерка хорошо устроилась. Сидит в четырёх стенах со всеми удобствами. Её кормят, поят, а потом ещё и прославляют за безделье.
— Смотрю, дед, тебе эта праведница не по душе пришлась. — Подметил Егор.
— Что есть, то есть. Всегда её ведьмой считал.
— Почему? — Тут же поинтересовался Мишка.
— Сами посудите. Она не сделала ни одного доброго дела. Просто бездельничала в кельи сутками, читая писание. И откуда скажите мне, у неё тогда взялся дар целительства? — Высказался старик. — Если так, тогда все давайте по кельям разойдемся, и будем молиться днями напролёт и будет нам счастье. Но нет же, кто меня слушает. Все поверили в её святость.
— Прости отец. — Не выдержал Степан. — Прости, что не послушал тебя.
— Да будет тебе. Я и сам хорош. На какое-то время и мой разум помутился и я поверил, что бывшая девка исправилась и научилась пользу людям приносить. — Печально ответил дед. — Я ведь, тоже отправил Ниночку сюда в надежде, что здесь ей помогут, и её тело научится использовать эфир. Найдёт его хотя бы.
— Ну что, Мишка. Есть идеи, как поймать ветреницу? Рассказ деда помог или как? — Спросил Егор, хмуро поглядывая на студента.
— Ветреницы рождаются из человеческих сожалений. — Начал из далека, рассуждать студент. — Как думаете, о чем могла сожалеть такая монахиня как Лерка?
— Да тут и гадать не нужно. О поклонниках она сожалела. — Ответил дед Гаврил. — Ей всегда нравилось мужское внимание. Всегда хвостом перед парнями вертела, надежду им давала, а потом обламывала. Так что, о потерянных годках, молодости и мужиках — её сожаления.
— Примерно так и говорится в описании ветрениц, одних их низших представителей нечисти. — Стараясь выглядеть умным, говорил Мишка. — Поэтому нам необходимо устроить ловушку. Приманкой должен стать молодой привлекательный мужчина. Ещё нам понадобится парусина, железная цепь лёгкая и тонкая, соль и чернила, для написания рун. Где всё это можно раздобыть?