Хранители хаоса
Шрифт:
– Не торопись так, не трать силы. Мы все равно тебя достанем, – послышался низкий бас Гертольда, командира личной охраны властителя Каменного Предгорья, лорда Бенджена. Гертольд хорошенько проигрался в карты: поставил на кон все свое имущество, но в конце отказался от уплаты долга. Победитель тоже оказался не прост и пообещал командиру, что сам заберет свой долг. На следующий день Морк вонзил кинжал между лопаток Гертольда.
– Остановись, тебе не скрыться от нас, – гнусаво протянул Дорол, старый барон, который гонялся чуть ли не за каждой юбкой во дворе. Случилось раз, что он попортил дочь своего
Слышал ассасин и другие голоса, принадлежавшие убиенным им людям. Он бежал от них, но с каждым мигом те становились все ближе и ближе. Вот он почувствовал спиной холодное прикосновение, вот чья-то крепкая рука схватила его за ногу, но тут же отпустила.
Мертвецы не желали оставлять его в покое. Они хотели забрать его с собой. Во всяком случае, так казалось Морку.
Он споткнулся обо что-то твердое и большое и повалился на… нет, это была не земля и не трава. Это было что-то мягкое, холодное и скользкое. Да и вонь тут стояла такая, что хоть кричи. Ноги утопали в чем-то вязком, какая-то сила тянула Морка вниз, словно он попал в зыбун.
Ассасин огляделся и, наконец, сообразил, что с ним случилось. Сотни, тысячи останков тел. Обезображенные и полуразложившиеся руки, ноги, головы, части торса – все это окружало его со всех сторон. Болото мертвецов.
Вот его ноги увязли по колени. Морк попытался высвободиться, но зыбун из человеческих останков начал затягивать еще сильнее. Ассасина пробила ледяная дрожь, он закричал, вернее, открыл рот, чтобы закричать, но из горла не вырвалось ни звука.
Что-то схватило его за лодыжку и потянуло вниз с неистовой, нечеловеческой силой. В мгновение Морк увяз в мертвечине по пояс. Ледяная жижа обволокла ноги, сковав лютым холодом. Ухватиться было не за что, ассасин непроизвольно махал руками в безуспешной попытке ухватиться хоть за что-нибудь.
И тут он увидел в двух шагах от себя их. Своих клиентов. Пирос. Гертольд. Дорол. И другие. Десятки, сотни. С бледными, полуразложившимися лицами, с потеками крови у рта и носа. Они окружали его. Смотрели, как их убийца тонет в болоте мертвечины, и мрачно ухмылялись. За их спинами стояли еще какие-то тени. Вытянутые темные силуэты. Они молча наблюдали за происходящим, но Морку почему-то казалось, что именно эти темные личности были виноваты во всем. Именно они призвали мертвецов потешиться над ним.
Морк завыл по-звериному. Он погряз в болоте смерти уже по грудь. Ноги и нижнюю часть туловища сковало мертвецким холодом. Ухмылки на лицах живых трупов стали зловещими, хищными. Наемный убийца начал задыхаться. Оторванные конечности и куски тела сдавливали со всех сторон, как камни.
Он погряз по шею. Теперь Морк не мог даже выть. И совсем не чувствовал собственного тела. Бледная рука схватила его за голову и надавила. Ассасин открыл рот в очередной попытке закричать, но горло залила холодная, зловонная жижа. Он больше не мог дышать. И отчетливо понял, что сейчас умрет.
И проснулся.
Сердце билось в груди,
Ибрагила на посту сменила Немизия. Сам волот спал неподалеку, укрывшись плащом и подложив под голову походную сумку. Палатку он почему-то решил не ставить. Валькирия сидела на уступе скалы и смотрела вдаль. Костер еле тлел. Дым ровной струйкой поднимался вверх и терялся во тьме. Ночь вокруг стояла непроглядная. Ни мерцания звезд, ни света лун – сплошной мрак.
Морк бесшумно выдохнул, сбрасывая с себя остатки ужасного сна. Давненько ему не снились столь жуткие кошмары.
Заморосил дождь. Прохладный, неприятный. Он тут же напомнил о недавнем сне. Ночь выдалась совсем не летней. Где-то неподалеку заухала сова, тут и там слышались тихие шорохи. Дрожь отступила, пот начал высыхать, но леденящий внутренний холод еще не ушел.
– Ты стонал, – тихо произнесла женщина-птица. Морк сначала даже подумал, что ему послышалось, но потом понял, что нет.
– Что? – неуверенно прозвучал его голос. Ассасин не узнал сам себя. Кошмар высушил его настолько, что у него даже нормально говорить не получалось.
– Стонал, говорю. Во сне. И выл, как безумец.
– Дурной сон, – сказал Морк уже чуть тверже.
– Да, – утвердительно проговорила Немизия. Она так и не повернулась к нему. Словно разговаривала сама с собой. Или с пустотой.
Наемный убийца снял перчатки, осмотрел свои серые, с розовыми пятнами руки. Они были влажны от пота. И от них исходил пар. Как тогда, подумал Морк. Сморщенная, постаревшая кожа, на которой уже никогда не вырастут волосы, будто дымилась. Звук прогорающей кожи, тонкий, почти неразличимый, снова наполнил его уши. Ассасин хорошо помнил тот день. День, когда он покинул Братство Теней. День, когда его жизнь, едва не окончившись, сильно изменилась. День, когда огонь и боль стали для него едины. Кожа на руках, а еще на груди, животе и левом бедре никогда не даст забыть о том дне.
Морк сжал ладони в кулаки, наблюдая, как неестественно натягивается кожа на костяшках пальцев. Поморщился. Он не чувствовал боли, но помнил о ней. Всегда.
– Здесь всем снятся дурные сны, – снова проговорила валькирия и чуть повернула голову в сторону ассасина. Из-за темноты он не мог разглядеть ее лица. Видел только спину и сложенные крылья.
Наемный убийца разжал ладони и быстро натянул перчатки. У него не было желания вступать в беседу. Но и молчать, оставаясь наедине со своими мрачными мыслями, тоже не хотелось.
– Мне редко снятся кошмары, – проговорил он.
– А мне они вообще никогда не снились… до тех пор, пока мы не приплыли сюда, – вздохнула женщина-птица. – Я не верила в легенду о Кристалле Барьера. Но после того, что мне приснилось вчера и сегодня, я стала задумываться о многих вещах.
– И что же тебе снилось? – поинтересовался наемный убийца.
– Это… не имеет значения. – Валькирия снова отвернулась, глянула во тьму. Ее крылья чуть колыхнулись, как паруса под дуновением ветра, и замерли.