Хранители холода
Шрифт:
В списке было четырнадцать фамилий. И первая фамилия майора Станислава Александровича Левченко, который работал в Токио и был приговорен к расстрелу в тысячу девятьсот восемьдесят первом году. Он работал на ЦРУ с семьдесят пятого, а через четыре года его вывезли в Америку. Левченко сдал сеть агентов КГБ в Японии. В настоящее время он проживал в Нью-Йорке и сотрудничал с газетой «Новое русское слово».
Вторым в списке шел полковник военной разведки Бохан, который работал на ЦРУ с семьдесят шестого года. В справке специально оговаривалось, что благодаря Бохану был разоблачен особо ценный агент КГБ в ЦРУ, или, как его называли на профессиональном слэнге, «rent-a-spy» Уильям Кампалайс. В восемьдесят пятом году за Боханом установили слежку в Греции, где он был в командировке, но его удалось переправить в США, где ему гарантировали программу «защиты свидетелей».
Следующим в списке находился подполковник Службы внешней разведки России Олег Морозов, который работал в Италии в качестве представителя внешнеторговой фирмы еще до распада Советского Союза и был завербован ЦРУ. В девяносто пятом он сумел сбежать с семьей в Швейцарию, откуда его переправили в США. В списке указывался его новый адрес, где он проживал вместе со своей семьей.
Четвертым в списке был полковник военной разведки Евгений Ползунов, работавший на ЦРУ с восемьдесят восьмого года. Он был специалистом по странам Ближнего Востока, и его информация оказалась очень ценной во время первой войны коалиции союзников во главе с американцами против Ирака, когда Ползунов передал, что советское правительство не готово поддержать Саддама в его оккупации Кувейта. Учитывая сложное внешнеэкономическое положение СССР, было решено предложить Советскому Союзу немалые «отступные», которые должны были заплатить арабские шейхи за невмешательство Москвы в войну на стороне Саддама Хусейна. Банкир Геращенко вылетел в Саудовскую Аравию для переговоров и получения денег. Горбачев и бывшее советское руководство просто «продали» Саддама и свои интересы за круглую сумму. Американские войска довольно быстро разгромили Ирак в ходе скоротечной операции «Буря в пустыне» и освободили Кувейт. А полученные деньги не спасли ни самого Горбачева, ни разваливающуюся страну. Никто не смог даже просчитать, что в случае затяжки войны цены на нефть поползут наверх и это сможет спасти советскую экономику. Страной руководили дилетанты, не умеющие стратегически мыслить.
Ползунов сбежал на Запад в девяностом шестом, когда его заподозрили в измене. Он находился в Финляндии, откуда выехал в Швецию. Через несколько дней он объявился в Вашингтоне вместе со своей супругой. Он также жил в Америке по программе «защиты свидетелей».
Пятый, шестой, седьмой и следующие. У каждого своя история предательства, каждый сам выбирал свой путь на другую сторону. Полковник Виктор Гундарев сбежал в восемьдсят шестом году, работал в Греции. Подполковник Владимир Фоменко сбежал в девяносто первом, работал в Германии. Майор Таир Хамидуллин, работавший под крышей внешнеторговой фирмы, сбежал в девяносто втором из Турции. Подполковник Игорь Черпинский сбежал в девяностом году из Бельгии. Майор Константин Уранов сбежал в США из Франции в девяносто четвертом. Подполковник Игорь Макеев сбежал в девяносто четвертом из Таиланда. Заместитель резидента в Бельгии Владимир Коноплев сбежал в девяносто втором. Вице-консул Советского Союза в Генуе и сотрудник ПГУ Сергей Илларионов сбежал в девяносто первом. И, наконец, полковник Эдуард Скобелев, сбежавший на Запад в девяносто шестом.
Последним в списке находился бывший генерал Первого Главного управления КГБ СССР и один из руководителей внешней контрразведки Олег Калугин, который перебрался в Вашингтон и жил теперь в столице США, устраивая туристические экскурсии для всех желающих по «шпионским местам». Он написал книгу, в которой выдал несколько агентов, работавших под прикрытием, и считался креатурой американского ЦРУ, оставшись в Америке, где он попросил гражданство и политическое убежище.
– Четырнадцать человек, – задумчиво сказал Крейг, глядя на своего партнера, – кого будем охранять?
– Всех, – твердо заявил Кинг, – ликвидаторы должны появиться где-то рядом. Рядом с каждым из этих перебежчиков. Для этого понадобиться человек пятьдесят или сто. Это не так много, Джеймс, за попытку найти «ликвидаторов» и доказать нечестную игру Москвы.
– Мне еще нужно будет убедить руководство, что ты прав, – медленно сказал Крейг, глядя на список, который он держал в руках.
МОСКВА. РОССИЯ. 15 МАЯ 2006 ГОДА
В понедельник утром они приехали на работу, намереваясь дать бой неизвестному противнику. По указанию подполковника Малярова в Госавтоинспекцию передали номера автомобилей, зарегистрированных в страховой компании. Всех сотрудников ГАИ следовало предупредить, что останавливать данные машины не нужно. Необходимо было передать оперативную информацию об этих автомобилях в штаб, где была установлена прямая связь с МУРом.
Маляров нашел своего знакомого в Федеральной службе охраны и попросил проверить, кто из офицеров дежурил в пятницу утром и днем. Достаточно быстро он узнал, что дежурным в тот день был подполковник Сизоненко, работающий в ФСО уже десятый год. До этого подполковник работал в налоговой полиции.
Среди номеров телефонов, которые неожиданно перестали отвечать, оказался и мобильный телефон подполковника Сизоненко. Это уже было не простое совпадение. Из нескольких миллионов телефонов, находившихся в личном пользовании, возможный убийца звонил подполковнику, который затем отменил вызов, перезвонив в дежурную часть УВД. Разумеется, звонок лже-Саевича пришелся на утро, за полтора часа до того, как они вошли в квартиру Слепцова.
И хотя прежний телефон Сизоненко не отвечал, уже сам факт, что среди записанных номеров (куда звонил Саевич) был телефон подполковника Сизоненко, мог быть решающим для предъявления обвинения офицеру в превышении служебных полномочий. Не говоря уже о целом букете других статей Уголовного кодекса, которые могли предъявить ему в качестве обвинения.
Маляров решил взять санкцию на арест подполковника у заместителя прокурора города и, перезвонив Ефремову, договорился о встрече во второй половине дня. Караев сидел рядом с ним, понимая, что ничем не может помочь, и наблюдая, как разворачивается эта операция.
В половине двенадцатого позвонили с поста в Измайлове. Там заметили одну из указанных машин, припаркованную к дому. На место немедленно выехали два автомобиля с сотрудниками уголовного розыска.
Уже через полчаса они сообщили, что нашли указанный автомобиль и начали вести наблюдение. В автомобиле за рулем сидел молодой человек, очевидно, ожидавший кого-то из возможных пассажиров. Маляров приказал быть осторожнее, понимая, что они имеют дело с профессионалами.
– Не беспокойтесь, товарищ подполковник, – ответил один из оперативников, – у нас «Фольксваген», а у них обычная «Волга». Даже если он попытается уйти, мы его догоним. И вторая наша машина, «Рено Меган», тоже быстро бегает. Они никуда не уйдут.
Это были самые свежие машины в уголовном розыске, которые Семен сумел выцарапать на этот день, чтобы установить наблюдение и «вести» машины чужих. Вскоре поступило сообщение, что пожарные уверены в том, что короткого замыкания не было. Проверялись возможные версии искусственного поджога здания.
Рядом с квартирой Натальи Слепцовой появилась неизвестная машина, в которой находились двое незнакомцев. Они в течение часа наблюдали за окнами квартиры и затем скрылись. Но марка их автомобиля и номер были зафиксированы дежурившими у дома сотрудниками уголовного розыска.
Пассажир вышел из дома и сел в машину «Волга», которая, набирая скорость, понеслась на север. Обе машины с оперативниками следовали за ней. Маляров от волнения кусал губы, понимая, чем может грозить срыв такой операции.
Автомобиль остановился в районе метро «Сокольники», и пассажир, пожилой мужчина лет шестидесяти, вышел из машины с портфелем в руках. Двое оперативников ринулись за ним, но в сутолке у станции метро потеряли его. Маляров приказал им возвращаться к машинам.
Караев позвонил Наталье – узнать, как она себя чувствует. Дочь ответила, что мама спит. У нее был вчера сердечный приступ, и врачи настаивали на госпитализации. Но Наташа не соглашалась уезжать в больницу. Выслушав ее дочь, Тимур поблагодарил Машу и положил трубку.