Хранители Кодекса Люцифера
Шрифт:
Все это произошло за считанные мгновения. Лошадь Киприана, приплясывая, встала на ноги. Он направил ее вниз по склону, вслед за предводителем нападавших, который уже врезался в группу монахов и растолкал их, как кукол. Снег вокруг начал окрашиваться кровью.
Андрей во главе оставшихся двух солдат скакал вверх по склону. Между деревьями снова прозвучал выстрел, и одна из лошадей высоко подпрыгнула и с громким ржанием принялась брыкаться. Всадник ее вылетел из седла. Андрей и второй солдат ворвались в лес, прогремел еще один выстрел, затем из укрытия выскочили двое, отбросив в сторону дымящееся оружие. Андрей и второй солдат сбили их с ног. Андрей соскочил с лошади, забрал один из мушкетов, сорвал с упавшего пороховницу и торопливо зарядил ружье.
Киприан
Впрочем, ему это не очень помогло. Другой нападавший соскочил со своего мчащегося коня, схватил аббата, швырнул его в сторону и бросился к переднему из двух ослов. У животного подкосились ноги. Человек неожиданно упал навзничь. Наверху, на гребне холма, Андрей, встав на ноги, опять зарядил ружье. Прогремел выстрел. Нападавший лежал без движения в центре поразительно быстро увеличивающегося ковра из окровавленного снега. Аббат Вольфганг с трудом поднялся и вновь упал на колени. Прижатый к земле осел пронзительно кричал, сундук косо висел в упряжи. Еще один нападавший подскочил к нему и принялся дергать за кожаные ремни, удерживающие груз. От сундука отскочили искры, – видимо, Андрей не успел хорошенько прицелиться. Нападавший опять схватился за узлы.
Киприан резко развернул свою тяжело дышащую лошадь. Она заметно хромала.
– ЭЙ, ХЛЕСЛЬ! – прокатился по ущелью оглушительный крик.
Предводитель нападавших остановил своего коня. Несмотря на отделявшее их расстояние, Киприан заглянул ему в глаза, смотревшие прямо на него над поднятым стволом оружия. Красивое лицо мужчины было искажено ненавистью. Совершенно неожиданно Киприан, подумал, что, должно быть, именно так выглядел Люцифер, когда Господь изгнал его с небес. Киприан напрягся, готовясь выскочить из седла, но шансов у него не было. Он увидел искру, которую произвел колесцовый замок, и облачко дыма, вспучившееся возле дула. Пуля долетела до него одновременно с громом выстрела и приподняла его над спиной лошади. Он почувствовал, как тело его деревенеет. Лошадь с диким ржанием закрутилась вокруг своей оси. Киприан выпустил из рук поводья и схватился за гриву. Он еще раз увидел зрелище, которое проносилось мимо него в диком танце лошади: оставшиеся в живых монахи, убегающие небольшими группками и преследуемые одним или двумя всадниками; ослы с сундуком, возле которых уже возились два человека; широко раскрытые рты охранников, заметивших, как в него попала пуля.
Тут лошадь, сделав прыжок, бешеным галопом помчалась к реке, попала на болотистое место, упала мордой вперед, и Киприан, вылетев из седла, окунулся в ледяные объятия, от которых у него перехватило дыхание. Он перекатился на спину и закричал от боли. А затем, встав на колени, понял, что не может подняться. Он потрясенно смотрел, как снежная кашица вокруг него начинает окрашиваться в розовый цвет.
Это было удивительно. Все внезапно стало понятным. Смерть поджидала вовсе не семью, а его самого. Так было правильно. Если он мог защитить родных, только умерев, то жизнь его вовсе не была неудачей. Взгляд Киприана прояснился, и он смог дотянуться им аж до склона, на котором стоял Андрей с приподнятым мушкетом, замерев на месте и широко раскрыв глаза. Тело Киприана начал охватывать холод. Река бурлила в двух шагах от него; лошадь чуть было не сбросила его прямо в ее темные воды. «Мне повезло», – подумал он и услышал, как глубоко внутри него кто-то разочарованно засмеялся. Вот уж точно, повезло. Вопли монахов и ржание лошадей впереди на дороге теперь казались ему чем-то несущественным.
Фырканье лошади заставило Киприана поднять глаза. Над ним в своем седле возвышался длинноволосый мужчина. Он медленно поднял пистолет и прицелился! Примерно на расстоянии в два человеческих роста от него вспенились фонтаны снега и грязи. Никто не обращал на них внимания. Киприан повернул голову – ему пришлось приложить такое усилие, будто он двигал мельничный жернов, – и увидел, как вниз по склону несется Андрей, одновременно пытаясь зарядить ружье и остаться на ногах. Слишком далеко, подумал Киприан и, глядя на своего друга, почувствовал разочарование. Слишком далеко… Он снова отвел взгляд и посмотрел прямо в три уставившихся на него глаза – синие глаза длинноволосого и черный глаз дула.
– Я Генрих фон Валленштейн-Добрович, – заявил тот, и онемение, охватившее Киприана, стало медленно сменяться холодом. – Я пообещал твоей дочери, что с этого момента ничто не будет стоять между нею и мной. Она будет принадлежать мне, Хлесль, мне и моей богине, но ты до этого уже не доживешь. Однако утешься: ты очень скоро встретишься с ней на небесах.
Киприан попытался что-то сказать. В горле у него заклокотало. Ужас, завладевший им, был безграничен. Он поднял руку, будто собираясь умолять о пощаде мужчину на лошади.
– Ты ведь на небеса попадешь, а, Хлесль? Твоя дочь тоже окажется там, в этом у меня нет ни малейшего сомнения. Когда я с ней закончу, ни в чистилище, ни в аду не будет ничего более страшного, чем ее смерть.
Генрих фон Валленштейн-Добрович поднял пистолет.
– Будь здоров, Киприан Хлесль. Как жаль, что все оказалось слишком просто.
12
Появления Агнесс в конторе фирмы «Вигант, Хлесль и Лангенфель» боялись не потому, что она вела себя как своенравная владычица, но из-за ее зловещей способности находить ошибки в бухгалтерских записях. Это еще можно было бы вытерпеть, если бы она отдавала себе отчет в своей способности и указывала бы обвиняющим перстом в то место, где обнаружила ошибку. Но обычно разговор с ней (и, как правило, с еще неопытным, новым бухгалтером) шел следующим образом:
Агнесс: Почему здесь стоит большее число, чем вон там?
Бухгалтер: Это сальдо, госпожа Хлесль.
Агнесс: Я знаю, но почему число здесь больше, чем вон там, на предыдущей странице?
Бухгалтер: Э… эти две страницы называются «дебет» и «кредит». В дебет заносятся все наши приходы, а в кредит – все наши расходы. Когда мы закрываем счет, то сравниваем сумму на обеих страницах; и разница между ними называется «сальдо». Если разница приходится на страницу кредита, то на странице кредита число больше, и это означает, что мы получили прибыль. И тогда мы переносим эту прибыль со страницы кредита коммерческого счета на страницу дебета нашего расчетного счета, где она попадает в записи книги, в которых учитываются прибыли. Если же все наоборот, то… э… то здесь тоже все происходит наоборот… э… госпожа Хлесль.
Агнесс: Хорошо, но все же… я, собственно, просто хочу знать, почему число вот здесь больше, чем вон там.
И пока бухгалтер размышлял, пойдет ли на пользу его пребыванию на фирме, если он закатит глаза, намекнет на свое знание предмета разговора и пошлет неугомонную дамочку заниматься своими делами, и уже начинал задаваться вопросом, почему это коллеги с такой удивительной старательностью сгибаются над своими реестрами, его взор натыкался на незаметную ошибку, закравшуюся в совершенно другой счет Именно эта ошибка, следуя загадочными путями двойной бухгалтерии, в результате привела к тому, что в привлекшем внимание хозяйки счете вышло неверное сальдо.