Хранительница ароматов
Шрифт:
– О чем ты говоришь?
– Ароматические бумажки.
Отец как раз снимал пальто и шляпу, так что его лица не было видно.
– Это воспоминания, – сообщила я.
Он замер, держа пальто в руке, на полпути к вешалке.
– Что заставило тебя так думать? – Его голос звучал пытливо и серьезно.
– Ну, – начала я, и он, развернувшись ко мне, выслушал рассказ о каждом шаге моих исследований. Сначала безэмоционально, а потом заинтересованно, одобрительно кивая.
– Молодец, жаворонок! – похвалил он, когда я закончила. – Горжусь тобой!
Я вдохнула его слова и спрятала их глубоко внутри.
– Значит, они Джека? – я указала на фантастические ароматы в верхних рядах ящичков.
Отец изумленно взглянул на меня, потом кивнул.
– Да.
– Вернется ли он когда-нибудь за ними? – уточнила я.
Отец повернулся и посмотрел на стену с ящичками, словно видел впервые.
– Нет, – проговорил он. – Теперь наша работа – защищать их.
– Защищать от чего? – удивилась я. На острове были только мы. Хотела было спросить отца, что он имеет в виду, но он уже вышел на улицу, чтобы принести дров для печи.
Подарок
С тех пор мысль стать охотником за запахами поглотила меня целиком. Если ароматические хранилища с красными восковыми печатями были воспоминаниями, воспоминаниями Джека, то это означало, что за пределами нашего острова существовали необычные миры, и охотники за запахами исследовали их так, как никто другой не смог бы. Я не знала, попаду ли туда когда-нибудь, но хотелось быть готовой к этому.
– Научи меня быть похожей на Джека, – попросила я отца. Он помолчал, и на мгновение в его глазах промелькнула тихая печаль, но затем он взъерошил мне волосы.
– Хорошо, жаворонок, – согласился он. – Бери свою куртку.
Мы вышли на середину нашей поляны. Перед нами дремал огород, готовый к зиме; по соседству в курятнике тихонько кудахтали куры. За ним простирался лес, полный возможностей. Отец на секунду замер.
– Итак, – начал он. – Найди мне свежее яйцо. Но с закрытыми глазами.
– В курятнике? – Я все еще с надеждой смотрела на деревья.
– Ну да, это то место, где лежат яйца, – улыбнулся он.
Курятник казался слишком заурядным местом для охотника за запахами, но я закрыла глаза и позволила звукам завладеть миром. Щелканье цыплят, их легкое пыхтение. Шорох крошечных беличьих когтей, царапающих дерево. Зимний крапивник, его песня проста и сладка. Потом поднялась задвижка курятника, и отец провел меня внутрь.
– Вдохни, – сказал он. – Помни, сначала неглубоко.
Я втянула носом воздух, как при отливе. И почувствовала резкий запах куриного помета; воспоминание о лете, сокрытое в сухой траве.
– А теперь, – продолжал отец, – забудь про свой нос. Доверься подсознанию. Послушай эту историю.
Я снова вдохнула, медленно и глубоко, и почувствовала, как запахи окутали меня, такие полные и объемные, что я буквально могла бродить среди них. Ощутила не совсем полную свежесть воды в миске и забавный запах взъерошенных цыплят, которые деловито копошились вокруг, в поисках места на насесте. Я ждала, размышляя, как должно пахнуть свежее яйцо. Мой разум начал блуждать, впуская ароматы влажной земли снаружи и дыма, вырывающегося из печной трубы. Затем я заставила
Там. Среди всех этих сильных запахов был один новый. Мягкий. Слабый. Его тепло не двигалось, как цыплята, а замерло, как камень, впитывающий солнце.
Не открывая глаз, я осторожно двинулась через курятник. Запах постоянно обнаруживал себя, как маяк. Вытянув пальцы, провела ими по сухой траве. Пушистый цыпленок прижался к моему колену, и я осторожно отодвинула его в сторону. Моя рука опустилась глубже, шаря в траве. Там.
Довольная, вышла из курятника с яйцом в руке, широкая улыбка озаряла мое лицо. Я была охотником за запахами. Совсем как Джек.
– Вот так это и делается, – улыбнулся отец.
Я нашла еще одно яйцо, на этот раз быстрее, и мы приготовили оба на завтрак.
– Какое у меня следующее задание? – спросила я отца, когда мы поели. – Это было слишком просто.
Он склонил голову набок, глядя на меня.
– Найди первый день весны, – проговорил он.
Если какое-то задание и требовало терпения, то именно это. Зима только начиналась, и до весны оставалась целая вечность. Я представляла, как наступят темные дни и дождь будет поливать наше хорошее настроение, пока оно не станет холодным и промокшим. Налетят бури, завоют ветры, и деревья побросают свои ветви на нашу крышу. Зимой не время искать запахи. Они в это время года отдают печалью, прячутся у кострища или под корнями деревьев. Но Джек сделал бы это, сказала я себе, поэтому каждый день надевала куртку и отправлялась на охоту.
В конце концов запахов оказалось больше, чем можно было себе представить. Дождь и туман открывали их всем, кто обращал на них внимание. На самом деле снега на нашем острове не было, но каждый раз, когда холод отступал и начинались дожди, я чувствовала запах жизни, желающей вернуться, как волна, накатывающая на землю. Я слышала, как деревья шепчут: «Уже пора?»
Дни становились все короче и короче, пока наконец мир не накренился и равновесие не сдвинулось в другую сторону. Грядут перемены – я это чуяла. Это было похоже на шелест в ваших снах перед вашим утренним пробуждением. Это легкое натяжение струн гравитации, когда слабый прилив меняет направление и увлекает вас в море.
Однажды утром я проснулась от нового и в то же время знакомого аромата, доносившегося из-за двери. Отец любил повторять, что мой день рождения – это первый день весны. Не конкретная календарная дата, а ощущение – скрытый поток тепла, пробуждающий землю. Запах фиалок. Он называл это «зеленым в воздухе». Совсем не важно, что иногда мы снова возвращались в зиму; отец говорил мне, что это происходит постоянно. И что нет никаких проблем с празднованием более одного раза в год, хотя считать свой возраст мне нужно только от первого. Значит, мне было одиннадцать.