Хребет Индиго
Шрифт:
Репортер.
Ну, зашибись. Ситуация становится всё лучше и лучше.
— Привет. Приятно познакомиться, — солгала я с фальшивой улыбкой.
— Взаимно.
Она наклонилась ближе к Гриффину.
Он напрягся, но не отошел. Ублюдок.
— Нам лучше занять наш столик, — сказал дедушка. — Приятного аппетита, Грифф.
— Вам тоже. — Его взгляд на долю секунды встретился с моим, а затем метнулся в сторону, когда он направился к двери.
Эмили поспешила за ним.
Не смотри. Не смотри.
Гриффин был просто партнером на одну ночь. Случайной интрижкой. Интрижкой, которая уже закончилась.
Оплакивать потерю секса и отвлечения буду позже, поэтому я последовала за дедушкой, чтобы присоединиться к Фрэнку.
Передняя стена кофейни полностью состояла из окон, а за стеклом был тротуар и Мэйн. Не заметить Эмили, идущую к пикапу Гриффина, было невозможно.
— Чертова репортерша, — пробормотал я. — Серьезно?
Почему из всех людей Гриффин должен был быть с эйтой гребаной репортершей, которая оклеветала мое имя, даже не познакомившись со мной? Я оставила все попытки не смотреть на них и следила за каждым их движением.
Гриффин что-то сказал ей, выражение его лица было суровым. Это мало что значило. У него часто было такое выражение лица. Он редко улыбался и смеялся. Но несколько раз это случалось. Со мной.
Он наклонился ближе к Эмили и негромко заговорил. Судя по ее лицу, ей не очень понравилось то, что он хотел сказать.
Она скрестила руки на груди и посмотрела на него жалкими, умоляющими глазами.
Он покачал головой, его плечи опустились. Затем он слегка кивнул ей, после чего подошел к своему пикапу и забрался внутрь.
Она поспешила к пассажирской двери и села в машину с самодовольной ухмылкой, направленной в сторону кофейни. Несомненно, она могла видеть, как я смотрю на нее через стекло. Сука.
Что там была за шутка, которую он придумал пару дней назад? В Куинси нельзя бросить камень, не попав в Идена. В данный момент я бы не отказалась бросить в него булыжник.
Я оторвала взгляд от пикапа Гриффина, когда он выехал задним ходом со своего места и свернул на Мэйн.
— Эти гребаные Нельсены, — сказал дедушка.
— Эти гребаные Идены, — пробормотал Фрэнк.
Лайла выбрала именно этот момент, чтобы появиться, ее руки были заняты тремя стаканами с водой. Ее щеки раскраснелись, и я была уверена, что она слышала и Фрэнка, и дедушку.
Фрэнк не заметил, но дедушка извиняюще улыбнулся ей.
— Спасибо, Лайла.
— Конечно, Кови. — Она ушла, вернувшись к прилавку.
— Тебе не нравятся Идены? — спросила я Фрэнка. Тогда почему он был в «Кофе у Иденов»?
— О, мне очень нравится Лайла. И Талия, и Элоиза. Но нет, я не очень люблю Харрисона и Гриффина. Они думают, что весь город принадлежит им.
В его голосе сквозила зависть. Должно было быть что-то большее, чем просто неприязнь, но я не хотела об этом слышать. Не сегодня.
Гриффин ни разу не дал мне понять, что Куинси принадлежит ему. С другой стороны, он также не давал мне понять, что ему было хорошо с другой женщиной, так что, очевидно, когда дело касалось именно этого Идена, мое суждение было нарушено.
О Боже. У меня заурчало в животе. В понедельник он пришел только в десять. Был ли он сначала на свидании с ней? Был ли он в её постели, прежде чем попал в мою?
— Ты в порядке, Уинни? — спросил дедушка.
— Ага, — кивнула я и сделала глоток воды. — Просто неделя была суматошной.
— Как идут дела на станции?
— Хорошо. — Они будут хорошими. В конце концов.
Может быть, эта встреча с Гриффином и была тем, что должно было произойти. Разве я не думала о том, что мне нужно наладить свою жизнь дома? Грифф постоянно занимал мои мысли и регулярно вторгался в мои вечера.
Мне нужно было наладить жизнь в Куинси. У меня был дом, который должен был стать домом. Построение прочных отношений с моими сотрудниками было важнее, чем мимолетная встреча с горячим ковбоем.
Я переехала сюда, чтобы излечиться. Чтобы построить новую жизнь. Устранить душевную боль после разрыва со Скайлером. Прыжок в постель с Гриффином не помог бы мне достичь ни одной из этих целей.
Это должно было закончиться. Сегодня вечером.
Если он появится сегодня вечером, то я отменю все.
***
Я вскочила с кровати, сердце бешено колотилось. Мой желудок забурчал.
Спальня была окрашена в серые тона, но в моей голове плавал красный цвет. Кроваво-красный.
Я побежала в ванную, споткнувшись о ботинок, который я скинула посреди комнаты. Мне удалось удержать себя, прежде чем я врезалась в стену, и выпрямить ноги, зажав рот рукой.
Мои колени ударились о кафельный пол, когда я приземлилась возле унитаза и срыгивала, пока мой желудок не опустел. Слезы текли по моим щекам, когда я откидывала волосы с глаз.
— Твою мать, — проклинала я пустую комнату, зарывшись лицом в ладони.
Это был самый страшный кошмар за последние месяцы. Может быть, за годы. Он был похож на те, которые у меня были в самом начале. Те, где я была на месте аварии.
Это был кошмар, в котором я нашла на тротуаре растерзанную руку отца. Сон, в котором я видела голову моей матери, отрезанную от тела.
Я зажмурила глаза, желая, чтобы запах разорванной плоти, жженой резины и искореженного металла выветрился из моего носа. Подумай о чем-нибудь другом. О чем-нибудь другом.
Первый образ, который возник у меня в голове, был образ Лили Грин. Ее изуродованное тело разбилось о камни под хребтом Индиго.
Мой желудок снова забурчал, но блевать было уже нечем.
— Черт. — Я прижимала пальцы к глазам, пока черное не стало белым.
Оторвав себя от пола, я встала на дрожащие ноги и зашаркала к раковине. Побрызгав водой на лицо, я почистила зубы, затем включила свет.