Хребет Индиго
Шрифт:
— У тебя черный пояс.
— Да, — сказала я.
— А это твои родители, — указал он на фотографию на соседней полке.
Это был не вопрос, а утверждение, как будто он видел их фотографию раньше.
Мама и папа стояли рядом со мной в тот день, когда я окончила полицейскую академию. На мне была черная форма и фуражка. Улыбки на всех трех наших лицах были ослепительными.
— Твой отец похож на Кови, — сказал он. — Я видел его раньше в городе. А ты похожа на свою маму.
Он не мог знать, какой это был комплимент. Моя мама была самой красивой женщиной, которую я видела в своей жизни, как снаружи, так и внутри.
На некоторое время после их смерти я убрала их фотографии. Было слишком тяжело видеть их застывшими во времени, смеющимися, улыбающимися и счастливыми. Я входила в свою спальню, видела их фото на полке и плакала. Но потом начинались кошмары, и я ставила фотографии обратно, потому что, хотя мне было больно видеть их, скучать по ним, я бы приняла их застывшие улыбки в миллион раз лучше, чем их смерть.
Гриффин перешел к последней фотографии на полке, на которой мы с папой рыбачили, когда я была подростком.
— У тебя было больше веснушек.
— Лето на солнце. Это было до того, как я каждый день пользовалась солнцезащитным кремом.
Он хмыкнул, затем вернулся на свое место, снова наклонившись вперед. Его глаза оставались приклеенными к краю моего стола, и я снова ждала, пока он будет готов.
— Ты все еще думаешь, что смерть Лили могла быть не самоубийством?
— Я не знаю, — призналась я.
По мере того, как шли дни, тревожное чувство не исчезало, но логическая часть моего разума начала кричать. Не было никаких доказательств, указывающих на что-либо, кроме самоубийства. В какой-то момент мне придется забыть об этом.
Может быть, ботинки помогут.
А может, и нет.
Гриффин поднял голову, и в его глазах было отчаяние. Как будто ему нужно было, чтобы я дала ему другой ответ.
— До сих пор картина не складывается воедино, — сказала я. — Каждый раз, когда я говорю с кем-то, кто знал ее, они потрясены. Друзья. Семья. Никто и понятия не имел, что у неё могли быть какие-то проблемы.
— Да, я примерно то же самое слышу.
— Это не значит, что она не скрывала этого. Психическое здоровье обычно является хорошо скрываемым секретом. Но я бы ожидала найти хоть одного человека, которому она доверилась. — Либо такого человека не было. Или я еще не нашла его.
Если он или она существовали, я подозревала, что это был тот, кто был с Лили до ее смерти.
Возможно, эти сапоги дадут ключ к разгадке, если только они принадлежали ей, и если отпечатки пальцев не стерлись, пока они превращались в садовый декор.
— Спасибо, что принес сапоги.
— Не буду тебе мешать. — Он встал и сделал шаг к двери.
— Грифф, — позвала я, ожидая, пока он повернется. Затем я расправила плечи и выпрямила спину.
Я ненавидела вопрос, который собиралась задать.
— Ты спишь с другой женщиной?
— Что прости? — У него отвисла челюсть.
— С той женщиной в среду. Эмили. — Репортерша. — Вы спите?
Он сжал руки в кулаки на бедрах.
— Мы использовали средства защиты, но они не надежны. Я принимаю противозачаточные средства, но я бы хотела знать, чтобы при необходимости провериться.
Гриффин поднял брови, а затем двумя длинными, топающими шагами приблизился к столу и положил на него руки, наклонившись так низко, что ярость в его взгляде ударила меня, как тепловой удар.
— Я не трахаю двух женщин одновременно.
Воздух вырвался из моих легких. Господи. Спасибо.
Прекращение этих отношений было к лучшему, но это решение не очень отразилось на моих эмоциях. Каждый раз, когда я представляла себе Гриффина и белокурую Эмили, ревность глодала меня часами.
— Я не такой человек, — сказал он сквозь стиснутые зубы.
— Хорошо.
— Ни хрена не хорошо. Ты не должна была задавать мне этот вопрос.
— Ну, ты выглядел довольно уютно в «Кофе у Иденов».
— Я трогал её?
— Эм… — Она прикасалась к нему. Но он ведь не трогал ее, не так ли?
— Нет, блять, не трогал. Я её целовал?
Я тяжело сглотнула.
— Нет.
Он был зол. Действительно зол. Мне нравилось, что он был зол. Его характер был под вопросом, а хорошие мужчины не остановятся ни перед чем, чтобы все исправить.
— Нет, потому что я не играю с женщинами. Понятно?
— Предельно.
— Хорошо. — Он оттолкнулся от стола и устремился из кабинета. Его шаги по коридору стучали так же сильно, как биение моего сердца.
Только когда я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, я выдохнула. А затем улыбнулась.
С репортершей ничего не было. Я вздохнула, расслабляясь в кресло. Дни, которые я провела, злясь на Гриффа, были напрасны. Возможно, мне следовало довериться ему.
Это Скайлер виноват в том, что я сделала такой вывод. Предательство человека, который обещал любить меня, быть моим спутником, другом, оставило свой след.
Гриффин не был Скайлером. Их нельзя сравнивать.
Гриффин был честным и правдивым. И он знал толк в моем клиторе.
Улыбка все еще была на моих губах, когда я нажимала на мышку своего компьютера и возвращалась к работе. Может быть, завтра я снова увижу поверхность своего стола.
И может быть, когда я в следующий раз увижу Гриффина в городе, мне не захочется ударить его камнем.
***
Пробка в моей винной бутылке выскочила в тот же момент, когда кто-то постучал в мою дверь. Не костяшками пальцев. А полноценным молотком.
Только один человек в этом городе стучал в мою красную дверь.