Хребет Индиго

Перри Девни

— Бумажник был внутри, — сказала она. — Он разрешил мне посмотреть.

Это должно было заставить меня почувствовать, что она не предала меня?

Я покачал головой, мои челюсти скрежетали так сильно, что болели зубы.

— Я не могу поверить, что ты на это решилась.

— Я делаю свою работу.

— Ты считаешься с мнением Фрэнка, мать его, Найджела, а не с моим.

Она вздрогнула.

— Нет, не считаюсь.

— Я уже говорил тебе однажды, что этот ублюдок ненавидит мою семью. Я знаю его всю свою жизнь, и он всегда относился

ко мне как к дерьму под башмаком. — Если она собиралась быть втянутой в вереницу слухов, то она могла бы получить некоторые факты, чтобы уравновесить эту чушь. — Знаешь ли ты, что причина, по которой он такой мудак по отношению к Талии, в том, что он приставал к ней, когда ей было восемнадцать, а она сказала ему, чтобы он отвалил?

Уинн моргнула.

— Я… нет.

— Или как он заходит в кафе, когда Лайла единственная работает, и заставляет ее чувствовать себя неловко? Рассказывал ли он тебе, как ей дважды приходилось уходить в подсобку, чтобы позвонить Ноксу и попросить его прийти, чтобы не оставаться наедине с Фрэнком?

— Нет. Он… — Она покачала головой. — Что? Фрэнк? Я знаю его всю свою жизнь. Может, он и флиртует, но он безобидный.

— Как и Бриггс.

Она открыла рот, затем закрыла его, взяв паузу, чтобы взвесить свои слова.

— Я просто хотела предупредить тебя.

— Немного поздновато, не находишь?

Пока я беспокоился о ней вчера, думая, что она расстроена из-за сердечного приступа Кови, она была на моей территории, разговаривала с моим дядей, зная, что у нас с ним сейчас семейные проблемы.

— Мне вовсе не нужно было приходить сюда. — Ее выражение лица ожесточилось. — По всем правилам, я не должна была говорить тебе, но из-за наших отношений, я не хотела, чтобы ты услышал это от кого-то еще.

— Наши отношения.

Я сжал челюсть. Отношения, которые я считал настолько серьезными, что она пришла ко мне, прежде чем поверила в чушь Фрэнка.

Уинн подняла руки.

— Мне нужно идти.

— Хорошо.

Я отказался смотреть на нее, когда она вернулась к пикапу, дала задний ход и исчезла на дороге. Когда звук ее двигателя затих вдали, я пнул камень.

— Блять.

Это будет полный бардак. Настоящий гребаный бардак. Что, если Бриггс скажет что-то не то? Зачем ему сумочка Хармони Хардт? И бумажник Лили Грин?

У меня не было возможности спросить его первым. Уинн, вероятно, уже была на пути к хижине. И как только она приведет его в участок, весь город будет знать об этом. Один из офицеров в участке проболтался бы, и прежде, чем я и моя семья получили бы ответы, Бриггс заработал бы еще одну черную метку на своей репутации, которая продержится до конца его дней. Точно так же, как и та, которую поставила его бывшая.

Спустя десятилетия нашлись те, кто все еще верил, что он избил ее. А такие люди, как Фрэнк, те, кому не нравилось, что наша семья так укоренилась в Куинси, только усугубляли ситуацию.

Вереница слухов готова была выйти из-под контроля.

— Твою мать! — воскликнул я, затем развернулся и трусцой побежал к дому. Я стащил ключи со стойки и поспешил к своему пикапу.

Его колеса оставляли за собой шлейф пыли, пока я мчался по гравийной дороге к родителям.

Мы могли бы поговорить в хижине. Уинн могла бы допросить его там в присутствии одного из нас. Почему она настаивала на том, чтобы тащить его в город?

Бриггс, скорее всего, нашел сумочку и кошелек в одном из своих походов. Так же, как и сапоги Лили. В тот день, когда я отнес их в ее офис, она сказала мне, что собирается поговорить с Бриггсом. Как и следовало. Но так ли уж необходимо было везти его в участок?

Я надавил на педаль газа.

Если у Бриггса был приступ, если он был не так резок, как обычно, что он ей мог ей сказать? Было ощущение, что она протягивает ему лопату и велит копать себе могилу. И все потому, что у нее были вопросы.

Ее проклятые вопросы. Уинн была так против того, чтобы называть смерть Лили самоубийством. Но мы все знали, что это было самоубийство. Весь город. Так почему бы ей просто не оставить все как есть?

Это было не более чем случай потери и находки. Сумочка и кошелек. Черт, эта сумочка, наверное, годами валялась на тропе, собирая пыль и дождь.

Если бы я умолял, она бы отвела Бриггса в главный дом? Может, мы поговорим об этом за кухонным столом мамы и папы, где он будет чувствовать себя более комфортно?

Я сдвинулся с места и достал телефон из заднего кармана, набрав ее имя. Звонок сразу же перешел на голосовую почту.

— Черт. — Я поехал быстрее.

Яма в моем животе увеличилась вдвое.

Возможно, причина, по которой я так разозлился, заключалась не в том, что Уинн собиралась поговорить с Бриггсом. А потому, что я чертовски боялся, что, возможно, на это есть причина.

Она не стала бы тащить его в участок, если бы не было что-то не так. Верно?

Что было в той сумочке? Почему Бриггс не сдал ее после смерти Хармони Хардт? Почему он хранил бумажник Лили Грин? Он знал, где погибли эти девушки.

Блять. Если бы он был как-то причастен к этим смертям…

Нет. Эти бедные девушки покончили с собой. Бывший шеф провел расследование. У Хармони Хардт была депрессия. По словам ее близких друзей, у нее были перепады настроения.

Ее смерть не имела ничего общего с моим дядей. Мой добрый, мягкий дядя, который терял ясность ума.

Мама стояла во дворе на коленях, выдергивая сорняки с клумбы, когда я затормозил рядом с папиным Silverado. Должно быть, она поняла, что что-то не так, потому что встала, сняла садовые перчатки и бросила их на газон, встретив меня у крыльца.

— Что случилось?

— Где папа?

— Он смотрит новости. Ты меня пугаешь, Гриффин. Что-то с твоими братьями или сёстрами?

Я покачал головой.

— Нет, дело в Бриггс.

— О нет, — вздохнула она. — Входи.