Христос и Нигена
Шрифт:
Для чего же боги сотворили грех, зло, страдания и несчастья? [Один шумерский мыслитель-пессимист (см. главу 16) даже сказал: "Ни одно дитя не рождается от женщины беспорочным"!] Судя по имеющимся в нашем распоряжении текстам, если шумеры и задавали себе такой вопрос, то ответа на него они не знали, да и не искали. Воля и замыслы богов зачастую оставались для них совершенно непостижимыми. Так, шумерский "Иов", вместо того чтобы роптать и жаловаться на незаслуженную кару, лишь стонет, проливает слезы и кается в грехах и прегрешениях, которые невольно совершил.
Но что же сами боги? Могли ли они обратить внимание на одинокого и ничем не замечательного смертного, когда он простирался перед ними и смиренно взывал к ним? Мыслители Шумера не очень-то в это верили. По их мнению, боги были подобны правителям земного мира, и, разумеется, у них находились
Как уже говорилось, в основе всех этических представлений шумеров лежало твердое убеждение в том, что человек был создан из глины для служения богам. Наиболее яркое свидетельство об этом содержится в двух древних мифах. Первый из них целиком посвящен сотворению человека. Второй повествует о споре двух низших божеств, но самому опору предшествует любопытное введение, в котором подробно объясняется, почему и для чего создан человек.
– конец цитаты. И далее реб Крамер в качестве примера приводит два широко известных шумерских текста: миф о том, как Энки и Нинмах вылепили людей из глины по просьбе богини Намму, и миф "Лахар и Ашнан - скот и зерно", который также заканчивается сотворением человеческого племени.
Конечно же, согласитесь, что, помимо негатива (собственно страха божьего), черноголовый народишко нуждается еще и в позитиве; и, помимо грозного окрика инопланетного барина: "А ну, живо работайте, жалкие ничтожные смертные! А то транклюкирую!" он должен периодически слышать и что-нибудь более воодушевляющее, к примеру: "Вначале господь убил Тиамат и сотворил из нее небо и землю" или, допустим, предположим: "Придите ко мне, все труждающиеся и обремененные, ибо я кроток и смирен сердцем". Создание положительного имиджа есть важнейшая задача каждого уважающего себя Дингира! В идеале, конечно же, каждый Дингир желает, чтоб человек служил ему не только за страх, но и за совесть - и видел в нем не только грозное, могущественное и непостижимое божество, но и заботливого творца, благодетеля и спасителя, достойного искренней любви. Разумеется, лучше всех других сородичей преуспел в деле пиара и пропаганды незабвенный Йехошуа Га-Ноцри, мастерски создав о себе легенду про "доброго пастыря и невинного агнца, добровольно принесшего себя в жертву ради спасения человечества от грехов".
Естественно, никакой демократией в шумерском городе даже и близко не пахло, ибо городское божество все решало единолично (оглядываясь лишь на батьку Энлиля - царя всех земель и отца всех богов, засевшего в столичном Ниппуре), а народ жил по такому регламенту:
1. Дингир всегда прав.
2. Если Дингир не прав, смотри пункт 1.
Демократия - не шумерское слово, а древнегреческое. В Месопотамии никто даже и вообразить не мог подобной чуши, чтоб народ вдруг получил избирательные права и сам стал источником законодательной, исполнительной, судебной и прочей власти! Хотя многие ортодоксальные шумерологи и пытаются приписать шумерам "демократию" - на том сомнительном основании, что первоначально высшие государственные должности (такие, как энси и лугаль) были не наследственными, а выборными. Вот только выбирали оных государственных мужей отнюдь не простые черноголовые путем всеобщего голосования - а местный Дингир по своему субъективному усмотрению! А после избрания своим городским Дингиром очередной лугаль должен был непременно съездить в Ниппур - ШУМЕРСКИЙ ВАТИКАН - и получить одобрение и благословение от батьки Энлиля - которого можно смело сравнивать с ПАПОЙ РИМСКИМ. Без Энлильского одобрения и благословения власть ни одного лугаля не имела никакой легитимности.
К примеру, полюбуйтесь, что пишет на сей счет мой "любимый" Емеля (чтоб Нинурта совершил с ним ритуал священного брака!) в своем хрестоматийном труде, рекомом "Древний Шумер. Очерки культуры". Как и полагается идиоту, Емеля шизофренически противоречит сам себе, не зная, в какую сторону склониться, - и упорно приписывает шумерам процедуру демократических выборов (существующую лишь в его больном воображении), но при этом никак не может игнорировать многочисленные свидетельства в текстах, где говорится о ПРЯМОМ ВМЕШАТЕЛЬСТВЕ БОГОВ:
Стр. 25:
На первый вопрос истории шумерского права - вопрос о процедуре назначения лугалей - до сих пор нет однозначного ответа. В науке устоялось мнение, согласно которому каждый лугаль избирался в священном городе Ниппуре. Но старошумерские царские надписи нередко сообщают о даровании царской власти родными богами энси в его собственном городе. Отсюда можно сделать вывод о неверности утвердившегося мнения насчет Ниппура. Но не стоит спешить с выводами. Например, если взять надписи правителя Лагаша Энметены, избранного царем, то можно встретить такие формулы: "Высокий скипетр определения судьбы Энлиль от Ниппура Энметене даровал"; "Когда Нанше Энметене царскую власть (над) Лагашем даровала...". Здесь мы видим, казалось бы, взаимоисключающие положения: царская власть даруется и богиней-покровительницей династии в мете проживания энси, и владыкой Ниппура Энлилем. На самом же деле это может означать, что утверждение в царском достоинстве проходило в два этапа: сперва по месту проживания кандидата, а затем уже на съезде всех богов и правителей в священном Ниппуре.
Неясным остается и вопрос о процедуре выборов. Царские надписи досаргоновской эпохи, дошедшие до нас из Лагаша, указывают одновременно на наследование престола и на выборы.
В Индии и Китае царство с определенного времени предавалось по наследству, но только с официального согласия богов. Аналогично и в Египте, и в странах Мезоамерики.
Царя выбирает собрание свободных взрослых мужчин, число которых в различных текстах варьируется, но всегда кратно 60 (3600, 36000, 216000). В надписях упоминается обряд передачи избраннику богами всех лучших качеств, атрибутов власти и, кроме того, нового имени. Все имена шумерских правителей, известные из надписей, являются их тронными именами. В обряде интронизации какое-то значение имеет "кирпич Экура" (главного ниппурского храма, в котором собирается совет богов). То ли он использовался как гадательная фишка со значками типа "да-нет", то ли был связан с магией родов, в которой закладка первого кирпича в фундамент дома аналогична появлению человека на свет. В эпоху III династии Ура о выборах речь уже не шла. Царь был царем от рождения, он был специально создан богами для "царской судьбы" и, кроме того, с рождения равен богам.
– конец цитаты. Емеле вторит и молодой, подающий неплохие надежды, историк Владимир Сазонов, подробно рассматривающий данный вопрос в своей магистерской работе "Идеология царской власти в эпоху Саргонидов (XXIV-XXII вв.)". Вынужденный прогибаться под авторитет Емели и прочих ортодоксальных мракобесов, уфофобов и Ситчиноненавистников, Сазонов говорит следующее в главе 2, "Царская власть в Месопотамии в III тыс. до н.э", в подглаве 2.1.1 "Храмы, общины и правители в пресаргоновскую эпоху":
Стр. 17-20:
Надо заметить, что в Междуречье царь очень долго воспринимался именно как
племенной вождь или как жрец, который избран богами-покровителями его царства. Сама царская власть, хотя и была наследственной, теоретически все же не являлась
наследственной. Иначе было, например, в Древнем Египте, где "царь был сыном бога, т.е. именно наследственным и "естественным" владыкой страны. А в раннем Китае идеология царской власти, при всем своеобразии его истории, была в ряде отношений близка к египетской, а в Эбле, видимо, напоминала месопотамскую". Однако, говоря о царской власти и царе в Месопотамии, мы должны, прежде всего, разграничить роль правителя как роль "национального" лидера и главы дворцовой организации, но и также как и главы своего хозяйства. Как "национальный" лидер "царь" был правителем всех подданных своего государства, будь то небольшое город-государство или обширная держава. Сама "царская власть" в Месопотамии могла быть в принципе и абсолютной (лишь начиная с эпохи Аккада), однако она была ограничена определёнными аспектами жизни людей, ответственностью, подобной той, что несет пастух (шум. sipad) за свое стадо. Правитель должен был отвечать за то, что бы его люди были сыты, защищены, это он вел войны, это он гарантировал плодородность земли, сооружал каналы, вершил правосудие и проводил культовые действия. В обмен за всё это граждане, или подданные правителя, должны были платить ему налоги и нести различного рода повинности, в том числе и воинскую. Правитель зависел от богов (шум. dingir.me, dingir.dingir - "боги"), силу влияния которых он признавал, ведь именно боги избрали его на царство и вдохновляли вершить правосудие на земле.