Хроника гениального сыщика
Шрифт:
– Молодец! – прошептал Рябов. – Все как положено делает. По науке.
А шаман, меж тем, встал на четвереньки, лязгнул золотыми зубами, почесался левой ногой за ухом, а потом кубарем, сметая всё на пути, стал кататься по залу.
С истошным треском свалился антикварный торшер. Зеркальными брызгами обрушился стеклянный журнальный столик. Выпустила из себя густой лебяжий пух диванная подушка.
– Авва! Увва! Овва! – все омерзительнее завывал шаман.
«Каких только профессий не бывает
– Включите свет! – приказал колдун.
Я щелкнул тумблером.
Зал залился янтарным светом.
Шаман предстал пред нами сплошь в лебяжьем пуху, в стеклянных осколках, лицо его сводила судорога экстаза.
– Ну? – выдохнул Рябов.
– Идите и не мешайте ему… – строго сказал шаман.
– Автобусу-призраку? – уточнил я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Колдун с достоинством кивнул головой.
– Он же передавит всех москвичей?! – взметнул брови с проседью (будто присыпаны солью, sic!) сыщик Рябов.
Маг снисходительно усмехнулся:
– Он давит исключительно нечисть. Сутенеров. Киллеров. Проворовавшихся магнатов. Простым людям абсолютно ничего не грозит.
– А проституток? – Рябов заиграл желваками – Он будет давить гулён?
– В полицейских сводках нет и не будет ни одной фамилии заблудшей овечки.
Со смутными предчувствиями мы покинули чертоги провидца и колдуна.
Прямо по Краснопресненской набережной на полном ходу несся автобус-призрак.
За рулем его, чуть сгорбившись, сидел Владимир Мономах.
Царская его папаха переливалась алмазами и яхонтами.
Внезапно для себя мы с Рябовым приветственно помахали ему.
Потом несколько кварталов шли в гробовой тишине.
– А что же Жужу? – оторопело спросил я Рябова. – Почему автобус-убийца чуть не раздавил нашего пса?
Рябов заиграл желваками:
– Видимо, он по ошибке принял его за песьего сутенера.
Глава 18
Золотой глаз
Однажды в полночь, сверкая в лунных лучах мокрым кожаным пальто, ко мне ворвался инспектор Рябов.
– Акушер Кусков, вы спите? – несказанно изумился он.
– Это шутка?! – я выпрыгнул из кровати, быстро натянул брюки со штрипками, фланелевую рубашку и джинсовую кепку с треснутым коленкоровым козырьком.
Сыщик в явном волнении несколько раз пересек по диагонали мою скромную комнату, ковыряя костяной зубочисткой в верхнем ряду коренных зубов, потом сильно сдавил мое плечо.
– А! Больно! – невольно вскрикнул я.
– Украден лучший рысак московского ипподрома. Кристалл!
– Тот, в белых яблоках?
– Он!
– Может, просто ушел?
Рябов саркастически усмехнулся.
– Петя! Лошади в миллион долларов просто так не уходят…
– Что должен делать именно я?
– Возьмите ампулы со снотворным и резиновый жгут. Живо!
Ипподром был по-осеннему пуст и хладен. Лишь таджик-дворник с длинной седой бородой подметал бронзовые листья клена. Где-то вдалеке курлыкали птицы неизвестной мне породы. Воробьи? Голуби? Дикие куры?
– Инспектор Рябов! – представился дворнику инспектор Рябов.
– Акушер второго разряда, Петр Кусков, – представился я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Таджик лишь метнул в нас взгляд маленьких красноватых глаз и молча продолжал подметать палые листья.
Сыщик с тигриной легкостью подскочил и ударом джиу-джитсу выбил метлу из рук молчуна.
– Аллах акбар! – истошно закричал уборщик.
Рябов и тут был начеку. Он стремительно подсек дворника, тот рухнул в груду по-винному прелых листьев.
– Так будем мы говорить или нет? – спросил его инспектор. – Где Кристалл?
– Я не говорю по-русски… Я нелегал и таджик.
– Похоже, он и вправду ничего не знает, – резюмировал Рябов.
Мы зашли перекусить в бар ипподрома «Зеленый гул».
Бармен этого заведения Павел Шустиков ловко бросал и почти всегда ловил бутылки с алкогольными напитками.
– Вы ищите скакуна по кличке Кристалл? – хитро прищурился бармен.
– Ничего подобного, – на всякий случай открестился Рябов.
Бармен подкинул бутылку. Чудом поймал. Налил доверху виски. Щедро хлебнул.
– Я вам друг, – сказал он. – Меня не нужно бояться.
– И что же вы знаете? – выступил вперед я, акушер Кусков.
– Думайте о золотом глазе!
Через полчаса мы уже были в глазной клинике профессора Федорова.
Там нас не могло не поразить изрядное количество людей с перевязанными глазами. У кого правый. У кого левый. У многих – оба. У буддистов – три.
И тут мы услышали ржание. Молодое, призывное.
Кинулись по направлению к этому звуку.
Для этого нам пришлось обогнуть илистый пруд, пересечь симпатичную березовую рощицу, перейти вброд чистую, веселую речушку и оказаться на клеверном выгоне.
Там и ржал искомый рысак.
А то, что это был именно он – никакого сомнения. С головы до ног жеребец был усыпан белыми яблоками формы.
Кристалл оказался привязанным к коренастому дубу.
Сыщик подскочил к рысаку, легким движением сапожного ножа перерезал узду.
– Иго-го! – благодарно заржал жеребец.