Хроника гениального сыщика
Шрифт:
Фидель склонил львиную голову.
В гримерной от табачного дыма было душно и отчаянно тесно от блестящих шмоток стриптизерш, разбросанных по углам.
Кастро тяжело сел на завизжавший стул:
– Революция захлебнулась…
– Вы затопили «Гранму»? – быстро спросил Рябов.
– Мой брат, Рауль.
– Зачем? – удивился я.
Фидель долго раскуривал знаменитую сигару, выпустил из мохнатых уст три кольца:
– С «Гранмы» пора десантироваться новым революционерам. Рауль этого очень
– Почему вы не остановили его? – побагровел я.
– Лично я? Устал от стрельбы, – усмехнулся Кастро.
На улице мимо нас прошел Эрнест Хемингуэй, радостно зажимая блокнотик под мышкой. Он хорошо поработал и направлялся в ближайший кабачок пропустить бокал граппы.
– Мы идем к товарищу Че? – спросил я Рябова.
– Вылетаем в Москву.
– Однако кубинская революция в опасности?
– Революционеры, в конце концов, могут купить новую «Гранму». Если каждый патриот даст хотя бы одно песо…
– Можно свое песо я внесу прямо сейчас? – предложил я.
Сыщик крепко обнял меня:
– Спасибо, товарищ!
Поджав жилистые ноги, над нами пролетели фламинго.
Они летели явно к Москве.
Там пахло переменами и революцией.
– Сахарный тесак Че Гевары понадобится нам в стране берез и осин, – словно прочитав мои мысли, жестко произнес Рябов.
Глава 48
Ганди изгоняют на Марс
Однажды за полночь, сверкая в лунном свете кожаным пальто, сыщик Рябов вихрем влетел в мою спальню, напугав до полусмерти мою бывшую жену Люси и старую кошку Изольду.
– Акушер Кусков, – изумился он, – вы спите? Махатма Ганди в опасности, а вы нежитесь в объятиях глупого Морфея?
Не задавая досужих вопросов, я стремительно надел пятнистые штаны со штрипками, прихватил на всякий случай пару ампул с цианистым калием, выскочил вслед за Рябовым в московскую мглу.
Дели готовился к запуску первого космонавта на Марс. Стоял привычный для пафосного мероприятия ажиотаж.
Всюду по улице шлялись священные коровы, гремели колокольчиками неприкасаемые, там и сям пестрели плакаты с первым космонавтом Индии.
Им должен был стать Махатма (Мохандас Карамчанд) Ганди.
Почему именно его англичане отправляли на Марс, ни для кого не было секретом. Ганди, с его разрушительным ненасилием, вывел колонизаторов в пробковых шлемах из себя. Его посылали на верную гибель.
– Ребята, – обратился к нам Махатма Ганди, – пусть я сгину. Пусть! Только вы должны отыскать пропавшие три рисовых зерна.
– Дорогой учитель, – воскликнул растроганно я, акушер второго разряда, Петр Кусков, – если вы хотите покушать, за этим дело не станет. У нас есть сотняга-другая баксов. Мы вас покормим калорийной пищей. Сосиски с горчицей. Копченый ломоть буженины с хреном.
– Причем тут жратва?! – опустил лысую голову мудрый Ганди. – На трех рисинках, как в трех томах, записаны все основные афоризмы моей славной теории.
Рябов зорко оглядел скудное жилище мастера.
– Может, у вас водятся куры, индоутки, гуси? Ну, я даже не знаю, что у вас тут в Индии в наличии, павлины, наконец? – спросил детектив. – Коварные животные могли склевать рисовые письмена.
– Птицы не понимают грамоты… – вовремя вставил я.
– Принципиально не ем мяса, – печально посмотрел сквозь стальные очки Ганди. – Я уже даже забыл, как выглядит курица.
– Россиянам знакомы ваши проблемы, – буркнул сыщик и добавил: –Дело принимает крутой поворот.
Старт космического корабля «Махатма-1» должен был состояться завтра, в двенадцать часов по полудню.
Серебряное тело ракеты гордо возвышалось на стапелях.
– Давайте взорвем к чертовой матери это межгалактическое сооружение! – внезапно предложил я, акушер Кусков.
Сыщик сверкнул на меня черными очами:
– Я не сторонник мер столь радикальных. К тому же, англичане быстро сварганят новую ракету. Ганди заложник мирового разума. С этим придется смириться.
Быстроногий кули довез нас до делийского железнодорожного вокзала. Здесь с Рябовым мы решили перекусить, почитать свежую желтую прессу.
Съев парочку ароматных рисовых лепешек, мы углубились в чтение.
– Сейчас на вокзал, – сощурился я, – должна прибыть делегация Мао Цзэдуна.
– Чует мое сердце, неспроста, – шепнул мне ртом, еще не освободившимся от рисовой лепешки, сыщик. – Мао приезжает только в судьбоносное время.
В клубах молочного пара, весь кумачах транспарантов «Мао – красное солнышко!», махонький паровозик резво подлетел к железнодорожной платформе.
Из поезда, как горох, посыпались идеологические работники высшего и среднего звена, гетеры-разведчицы международного пошиба, кулинары с толстенными книгами «О вкусной и здоровой пище», сотня-другая хунвейбинов (красных охранников) и десяток-другой цзаофаней (бунтовщиков по заказу).
В свои семьдесят пять лет Мао недавно продемонстрировал всему миру отменное здоровье, проплыв по реке Янцзы 15 километров. Естественно, после такой демонстрации по Китаю прокатилась лавина погромов. Цзаофани и хунвейбины работали, не покладая рук и даже ног.
Великого кормчего вынесли из мягкого вагона на бамбуковых носилках.
– Слава великому Мао! – раздавалось то там, то сям.
Узкоглазый властитель внимательно глянул на меня с Рябовым:
– Русские?
– Узники совести из России, – мы его успокоили.
Мао чуть заметно качнул головой. Атланты-носильщики, взбивая босыми ногами делийскую пыль, резво понесли кормчего к центру города.
– До старта ракеты остается меньше суток! – воскликнул сыщик.
На всякий случай я, акушер Кусков, ощупал в кармане две ампулы с цианистым калием.