Хроника карантина 2020

Лазарев Максим

Он выключил телевизор. Улыбнулся. Он ничего не пропустил!

– Ладно, Бог с ними, с министрами-онанистами. Скоро Пасха. Потом на дачу. А ещё столько дел. Надо маме позвонить, сыну, узнать, как там на работе. Телефон, наверно, оборвали, почту проверить. И главное – Танюшку обнять, поцеловать и сказать спасибо. И сегодня день рождения у любимого деда Пети. Царствие ему небесное! – он перекрестился. Не вовремя эта болезнь, выпить за деда не получится сегодня. Ну ничего, отметим на сухую. Он резко встал.

– Короче, Максим Викторович, включаемся! – громко сказал он и, улыбаясь, распахнул окно. Порыв весеннего воздуха выплеснулся ему в лицо и пронёсся по каждой его клеточке, наполняя таким простым и нужным словосочетанием:

– Будем жить!

Шёл семнадцатый день карантина…

День 18-й (14 апреля)

– Ну с этим понятно, надо оплатить интернет. Ты рассказывай, что интересного произошло, пока я был в летаргическом сне.

Жена разливала кофе по чашкам.

– Я и рассказываю. Что ещё… Звонил Артур председатель, звонил Лёха Кокорев, звонил Филонов. Всем нужно с тобой поговорить, у всех важно. Просили, что бы, как только так сразу.

– Понял. Позвоню. Ещё что?

– Звонил Александр Николаевич с работы, хотел рассказать про Васю, чем там дело кончилось. А главное! Чуть не забыла! Приходили эти, ну эти… Племя, как ты их называешь. Всё втроём. Я не открыла. Смотрела в экран домофона и разговаривала через дверь.

– Во-о-от! Это уже интересно! И что? Впарили они рукопись соседке?

Жена гордо упёрла руки в бока, приняла позу сахарницы и медленно, выговаривая с медью в голосе каждое слово сказала:

– Я, между прочим, разговор записала. Я же знала, что тебе будет интересно.

– Да ты что! Вот это я понимаю – жена Штирлица! А чего молчишь, всякую туфту тут рассказываешь, телефон оплати, с работы звонили, председатель, правление… Тащи быстрее запись! Будем слушать.

Жена усмехнулась, открыла смартфон и нажала куда-то на экран.

– Здравствуйте! Это мы, ваши соседки из 12-й квартиры! Откройте, пожалуйста! Нам нужно поговорить с Максимом Викторовичем! Это очень важно! – кричала мама-вождь. Бабушка и дочка выглядывали из-за её спины, широко улыбаясь и перебивая непонятными междометиями. Если судить по цветастости юбки мамы-вождя, натыканных в шлем голубиных перьев и ещё более яркой раскраске, у племени был праздник. Отсутствие на улице сезона дождей, а на лестничной клетке ритуального костра явно указывало на то, что торжество это выпадало из привычного календаря племени, и произошло действительно что-то сверхнеординарное. Крепкая стальная дверь не давала племени возможности использовать химическое оружие, и главе клана пришлось уповать исключительно на филологию. От переполнявшего её настроения вождь-мама подтянула уверенным отработанным жестом колготки и продолжила:

– Откройте, пожалуйста! Нам нужен Максим Викторович! У нас к нему дело!

Жена строго спросила:

– Какое дело? Денег попросить?

– Что вы? Что вы? Нет! Наоборот! Точнее, не наоборот, но почти наоборот!

Копошившиеся за спиной вождя соплеменники наперебой закричали:

– Наоборот! Наоборот!

В голове жены, и так измученной нерадостными событиями последних суток, утомлённый мозг не в силах был больше успевать за тем, что значит «наоборот наоборота», и стал молить о пощаде. Но она сдержалась – сказывалось воспитание, говорившее ей, что убогих надо жалеть, и она просто спросила:

– Что вам конкретно нужно? Максим заболел и спит. Его нельзя будить. Скажите, что вам нужно.

Крики за дверью стихли. Возникла пауза. Секундная. После этого крики раздались с новой силой, но теперь уже не радостные, а наполненные вселенской горечью и отчаяньем. Наверно, так плакал когда-то наш предок-неандерталец, упуская мамонта. Прокричав на три голоса что-то горькое и неразборчивое, племя наконец успокоилось. Ещё раз подтянув колготки, мама-вождь со слезами произнесла:

– Единственный мужчина жил в доме порядочный. Грамотный. Интеллигент. – Она ещё раз подтянула колготки и продолжила: – И на тебе! Коронавирус! Вы хоть скажите, он выживет?

– Какой коронавирус? Вы чего несёте?! Он просто заболел. Давление. Короче! Мне некогда! Что вы хотели от него?

Строгий голос привёл вождя в сознание. Она поправила сбившийся шлем, увеличила диаметр ярко красного пятна в районе губ и не менее строго ответила:

– Слушайте! У нас есть ценная рукопись. Точнее, была. Максим Викторович хотел её у нас купить. Но как у истинного мужчины у него не было с собой денег. И он послал нас к соседке. Мы выслеживали её два дня и ночь. Но когда поймали, она стала кричать и грозить милицией. Она даже не выслушала нас. Просто невоспитанная хамка! Но в этот момент проходил председатель Артур Абрамович. И мы постарались всё объяснить ему! И вы знаете, он нас понял и купил рукопись!

– Артур купил у вас вашу рукопись?!!! – удивлению жены не было предела. – А если не секрет, то за сколько?

– Мы просили двенадцать. Но три тысячи – тоже деньги. Мы купили свечи, хлеба и молока.

– А скажите, вы долго… Ну… Объясняли Артуру про ценность рукописи? – спросила жена, уже еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Вы знаете, да. Удивительно необразованный человек. Хотя и еврей. И совсем не интеллигент. Хотя и еврей, – она снова подтянула колготки.

– Мы четыре часа, без десяти минут, в его каморке втолковывали ему, какая это важная рукопись. Приводили в пример мнения уважаемых людей. Пока наконец он не понял всю её ценность и не согласился купить. А Максим Викторович нам нужен для того, что мы хотим ему вручить подарок. Как первому человеку, который оценил важность для науки моего труда, – с этими словами она обернулась, приняла из рук клона Греты Тумберг коробку и достала оттуда шлем. Точно такой же, как был на ней самой, только без ритуальных перьев.

– Вот! Передайте! Чтобы он мог сохранить свой великий разум от облучения электромагнитным полем!

После этих слов девочка истошно завопила:

– Ура-а-а-а!

А бабушка прослезилась. Что творилось в этот момент за дверью, они не видели, а там, почти согнувшись пополам и давясь от смеха, жена утирала слёзы.

– Это великая честь для нас, – она взяла себя в руки. – Но я не могу принять этот шлем. Когда муж поправится, вы сами вручите шлем ему лично. Я уверена, он будет счастлив и просто заплачет от такого подарка! А сейчас, если можно, я пойду – нужно посидеть у его кровати, мало ли что…