Хроника операции «Фауст»
Шрифт:
У одного словоохотливого украинца Йошка узнал, что изредка немцы устраивали облавы, забирали продукты и живность для нужд германской армии. Возникали стрельба и драки. Толкучка перекочевывала в другое место. У этого же хуторянина, оказавшегося старостой из дальней станицы, он купил сотню яиц и десять килограммов сала. В дороге, да и в Германии, судя по всему, такой запас не помешает.
Обедали в тягостном молчании. Павел казнил себя за то, что доверился Юбельбаху. Но ведь он не нарушил инструкций Волкова, призывавших меньше уповать на таинственность, а действовать, как подсказывает логика и здравый смысл. Конечно, прежде чем сразу идти в комендатуру, надо бы постараться узнать ее людей, поискать более покладистых и менее осторожных чиновников. Однако, с другой стороны, где бы они нашли ночлег в забитом войсками городе? А вдруг попались бы на глаза бдительной жандармерии или полицаям? Дальше за Славянском был организован контрольно-пропускной пункт. Как ни крути, оставалось надеяться на счастливый исход.
Не успела безъязыкая женщина убрать со стола, как с улицы донесся грохот «кугельвагена». Йошка метнулся к себе в комнату за маузером. Через тюлевую занавеску Павел увидел Юбельбаха с сопровождавшим его Регнером, который держал в руках какой-то длинный предмет, завернутый в мешковину.
— Добрый день! — с порога приветствовал Юбельбах.
— Вы опоздали к обеду, Кай, — капризно сделала гауптману выговор Нина.
— Простите, дела… Но я ужасно голоден. — Юбельбах поцеловал ей руку, поклонился Павлу. — У меня хорошие вести для вас.
Нина жестом приказала немой принести столовый прибор.
— Вы будете пить?
— Нет. Шеф не переносит запаха спиртного.
— Странно для старого вояки…
— Никакой он не вояка! Бывший доктор антропологии.
Юбельбах набросился на еду. Минут через десять тарелки были пусты.
— Так вот, — вытирая рот салфеткой, важно проговорил Юбельбах, — завтра на рассвете вылетает в Лейпциг наш «юнкерс». Для вас я забронировал три места. Чем вам тащиться по небезопасным железным дорогам несколько суток, вы часов за восемь окажетесь в Лейпциге, а там пересядете на баварский поезд.
— Не знаю, как вас благодарить, — растроганно произнес Павел.
Нина скрылась в спальне, через минуту вернулась с золотым кулоном.
— Поскольку вы еще не получили Рыцарский крест… — шутливо проговорила она, набрасывая на шею адъютанта цепочку.
— Тогда позвольте и мне предложить подарок. — Юбельбах ушел в прихожую и на вытянутых руках вынес казачью шашку в ножнах, отделанных серебром с чернью.
«Все ясно, гауптман. Немая передала все наши разговоры. Неведомый граф Зеннекамп получит теперь казачий сувенир», — подумал Павел.
— А нельзя переподарить эту шашку? — спросила Нина. — Мой кузен коллекционирует разное оружие.
— Поступайте с ним как вам заблагорассудится, очаровательная фрау Виц! Только не рубите голову моему другу Паулю.
— Нелишне, видимо, поблагодарить и летчиков? — спросил Павел.
— Пожалуй…
Вторая половина пачки из бумажника перекочевала в объемистый карман Юбельбаха. Павел получил обратно документы с пометкой об остановке в Славянске, предписание на самолет и пропуска в рейх.
Получив за минуту чуть ли не годовое жалованье, Юбельбах заважничал.
— Завтра Регнер отвезет вас на аэродром, — проговорил он, напыжившись.
— Что вам привезти из Германии? — спросила Нина.
Тут его лицо опечалилось:
— Не знаю, увижу ли я свой Галле… Но если попадется книга об этом городе, пришлите мне.
…Было еще темно, когда приехал Регнер. Он помог Йошке погрузить вещи в «кугельваген».
Город спал. Только на станции изредка вскрикивали паровозы да утробно гудел мукомольный завод. Когда-то тридцать тысяч жителей Славянска занимались делом: добывали поваренную соль и графит для электроплавильных тиглей, электродов, щелочных аккумуляторов и карандашей, изготовляли фарфоровую посуду, оконное стекло. Сейчас городок походил на кладбище.
Километра через полтора от города машина нырнула в сосновый бор. У обочины лежало озеро с проталинами. Его целебная соленая вода трудно поддавалась морозам. За озером белели корпуса известного до войны грязевого курорта. Теперь там размещались либо казармы, либо госпиталь. На то, что там жило много людей, указывала укатанная дорога. От заносов ее защищали щиты из ивовых прутьев. По обе стороны полотна через каждые двадцать пять метров стояли шесты с пучками сосновых веток на концах. Еще на дороге в Славянск Павел обратил внимание на то, что содержанию дорог немцы уделяли большое внимание. Конный транспорт двигался по одной стороне, машины и танки — по другой. Ночью или в метель сосновые вешки служили хорошими ориентирами. «Любят порядок, ничего не скажешь», — подумал он.
За лесом «кугельваген» уперся в шлагбаум. Регнер посигналил. Из будки-вагончика вышли двое. Старший посветил фонариком, проверил пропуск, осмотрел пассажиров и дал знак солдату поднять шлагбаум. За двумя рядами колючей проволоки на фоне синеющего неба темнели трехмоторные толстобрюхие Ю-52, а на опушке валялись покалеченные самолеты из тех, что еще два месяца назад пытались пробиться к осажденной в Сталинграде армии Паулюса, — с оторванными носами, вздыбленными крыльями, опрокинутые навзничь, они громоздились на свалке, вызывая уныние у летчиков-новичков.
Правей самолетного кладбища тянулись бараки. Около дверей топтался продрогший часовой. Регнер назвал пароль и прошел внутрь помещения. Вышел он в сопровождении очкастого офицера в наброшенной на плечи шинели, очевидно штабника. Офицер забрал документы и, не произнеся ни слова, скрылся.
Начинало светать. Теперь уже ясно различались вышки на границах аэродрома, батареи зенитного прикрытия, блиндажи со щелями на случай бомбежки. Пятнистые маскировочные сети накрывали эти сооружения, делая их невидимыми с воздуха.
Припомнился вроде бы незначительный эпизод, когда Павел был в батальоне Самвеляна. Помощник по инженерной части, отвечающий за материальное обеспечение, жаловался, что никак не может в бригаде достать маскировочные сети. «Скорее танк дадут или гаубицу. А тут сетенка, будто цепь золотая». Их распределяли в мизерных количествах, да и то они шли лишь на прикрытие командных пунктов старшего начсостава. Как наши ни пытались прятать технику, однако немецкая воздушная разведка обнаруживала ее, накрывала бомбами или артогнем, нанося урон неизмеримо больший, чем стоили злосчастные сети.