Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
— Видите, — показал Мельниченко командиру батареи на движущиеся в воздухе точки, — «юнкерсы» что-то тащат на буксире…
Букоткин сел за дальномер и навел его на самолеты. Немецкие бомбардировщики тащили за собой на буксире длинные планеры. Они направлялись на север. Нетрудно было догадаться, что на планерах находится воздушный десант, но вот куда его хотят выбросить — не было ясно.
Из-за облаков над заливом показалась восьмерка «мессершмиттов». Они шли на большой высоте, прикрывая сверху воздушный десант. Следом за ними появилась вторая восьмерка «юнкерсов». Бомбардировщики летели прямо на
«Начинается», — подумал Букоткин и посмотрел на часы: было семь утра.
— Объявите тревогу, — приказал он Мельниченко, а сам быстро спустился с вышки на землю.
К командному пункту подъехал на своем стареньком мотоцикле Карпенко. За ним спешили вооруженные пулеметами и винтовками краснофлотцы пулеметного взвода. К этому времени первые «юнкерсы» уже начали сбрасывать бомбы. Раскатистые разрывы слышались в стороне от огневой позиции. Видно было, что и на этот раз бомбардировка не принесет гитлеровцам желаемого результата.
— Где высадился десант? — с тревогой спросил Карпенко.
— За перешейком.
— Это будет мой участок, — твердо сказал Карпенко.
Букоткин не возражал. Командира взвода управления Мельниченко и командира огневого взвода Кухаря снимать с батареи нельзя. Лейтенант Смирнов где-то воюет на Муху, и от него нет никаких вестей. Выходит, кроме комиссара, командовать сухопутной обороной батареи и некому. В помощь ему можно будет дать секретаря комсомольской организации батареи Божко.
Подошла машина. Погрузив пулеметы и патроны в кузов, краснофлотцы отправились на перешеек. Букоткин ехал в кабине. Он спешил опередить немецкий десант и занять оборону у перешейка. Тогда противнику не удастся безнаказанно пройти к батарее: ружейно-пулеметный огонь краснофлотцев задержит его.
Когда полуторка подошла к перешейку, гитлеровцев еще не было видно. Букоткин и Карпенко расставили в дзотах и окопах два станковых и три ручных пулемета, строя оборону с таким расчетом, чтобы пулеметы простреливали весь перешеек. С минуты на минуту ждали появления противника. С батареи от лейтенанта Мельниченко прибежал сигнальщик Кудрявцев.
— Товарищ командир, на горизонте появились фашистские корабли… — не переводя дыхания, выпалил он.
— Морской десант, — повернулся Букоткин к Карпенко. — Хотят зажать нас в клещи. Трудновато придется.
Букоткин испытующе поглядел в спокойное, но хмурое лицо комиссара.
— Людей дополнительно тебе дать не смогу. Рассчитывай на свои силы. Ну… — протянул он руку комиссару и замер: в лощине показалась первая цепь гитлеровских десантников.
Карпенко бросился к дзоту; через несколько минут оттуда застрочил станковый пулемет, прижав цепь врагов к земле. Фашисты залегли и открыли ответный огонь.
Букоткин заторопился на батарею.
— Гони, — сказал он шоферу, влезая в кабину.
Едва машина скрылась в роще, как сзади раздался взрыв. Над дорогой мелькнула тень бомбардировщика.
«Бомбят Карпенко, — догадался Букоткин, посмотрев в заднее окно кабины. — Держись, комиссар…»
По его подсчетам,
В боевой рубке Букоткина встретил взволнованный Мельниченко.
— Товарищ старший лейтенант, на горизонте группа вражеских кораблей. Объявлена боевая тревога. Батарея к бою готова, — доложил он. — «Юнкерсы» все еще бомбят нас, но потерь в технике и людях нет.
— Добро! — ответил Букоткин и сел за визир, наведенный на немецкие корабли.
Первыми бросились в глаза стройные миноносцы. Их темные силуэты отчетливо виднелись на белом облачном фоне неба. Миноносцы медленно шли в кильватер, развернув орудия в сторону батареи. Дальше в белесой дымке едва заметно вырисовывались расплывчатые контуры огромных транспортов. Кораблей было столько, что Букоткин затруднялся выбрать для батареи главную цель. На транспортах, без сомнения, находился морской десант. Значит, надо открывать огонь по ним. Но до транспортов большая дистанция, всплесков не увидишь. Чтобы потопить хотя бы один из них, потребуется много снарядов. А боеприпасы надо беречь: половина их была уже израсходована во время стрельбы по Виртсу.
Букоткин решил пока огня не открывать, тем более что «юнкерсы» кружили над полуостровом, терпеливо ожидая, когда батарея откроет огонь и выдаст свои замаскированные орудия. В визир Букоткин увидел, как из дымки выплыли приземистые катера. Их было семь. Они шли в одну линию со стороны транспортов, направляясь к батарее. За ними появилась вторая семерка, потом третья. Почти одновременно блеснули желтые вспышки на палубах миноносцев, корабли поддержки открыли огонь из всех орудий. Первые снаряды легли с небольшим недолетом впереди батареи, около уреза воды. Пристрелявшись, миноносцы перенесли огонь в глубину полуострова; снаряды стали падать сзади батареи, не причиняя ей особого вреда.
«Захватили в вилку, — подумал Букоткин. — Сейчас споловинят ее и накроют нас».
Но миноносцы почему-то перенесли свой огонь еще дальше, к западному побережью полуострова. Букоткин облегченно вздохнул и, не отрываясь от визира, вытер платком вспотевшее лицо. Если противник зацепится за берег, то нескольким десяткам краснофлотцев его не удержать, тем более что еще с севера на перешейке на них наседают десантники. Не подпустить катера к берегу, бить на воде, топить, уничтожать…
Катера с десантом приближались. Они уже миновали строй миноносцев и уверенно направлялись к батарее.
— Дистанция семьдесят кабельтовых, — в переговорную трубу докладывали с дальномера. — Дистанция шестьдесят пять кабельтовых… Дистанция шестьдесят кабельтовых…
«Пора», — твердо решил Букоткин и, сдерживая волнение, подал долгожданную команду:
— К бою! По головным катерам!..
Батарея пришла в движение. Длинные стволы орудий грозно поднялись вверх. Их темные жерла смотрели на приближающиеся катера, готовясь разразиться смертоносным огнем. Тяжелые снаряды со свистом вогнаны в каморы каналов стволов, досланы обшитые шелковой парусиной заряды. Закрылись затворы. Батарея готова.