Хроника Торнбери
Шрифт:
(Это понятно — но ему об этом знать не надо)
Сэр Фитцджеральд молча слушал меня.
— Так вот мой мир подарил молодым людям относительную свободу, но вряд ли сделал их счастливыми, потому что мера свободы неразрывно связана с мерой ответственности за нее. К сожалению, такие вечные понятия как любовь, преданность, взаимные обязательства, семья постепенно теряют свою ценность и величие, замещаются свободой выбора, вседозволенностью и безответственностью, но тем не менее в большинстве семей до сих пор основополагающими являются первоначальные критерии. Но давайте продолжим — спрашивайте!
— Постараюсь более не затрагивать эту тему, дабы совсем не разочароваться в своих потомках — мой собеседник грустно улыбнулся. — Хорошо — если сможете — расскажите мне о ближайшем будущем.
Я задумалась — ближайшее будущее — это середина девятнадцатого века. В моей голове судорожно пролетели остатки школьной программы, но, увы, я еще помнила, что происходил тогда в России, но в Англии? Каюсь…. Пришлось повиниться.
— О, я понимаю, сэр, что Вы говорите о ближайшем будущем Британии, но стыдно признаться- изучение истории в школе не было
Сэр, прошу Вас — не смотрите на меня так, я не обманываю, это действительно все будет. И ваша покорная слуга сама посетила все эти замечательные места, исходила вот этими ногами.
Что касается государственного строя, то Англия одна из немногих сохранит у себя монархию, в мое время у власти королева Елизавета Вторая династии Виндзор, но правит она номинально, основную роль играет Парламент.
Я на время замолчала, собираясь с мыслями. Сэр Фитцджеральд продолжал сидеть молча и внимательно слушать, а я даже не могла себе представить — какие мысли сейчас бродят в его голове, что бы я думала на его месте, слушая пришельца из 23 века, полагаю, что не верила бы ни одному слову! Немного обдумав дальнейшую тему — я продолжила.
— Что же касается будущего, что откроется Вам совсем скоро, то хотя мне и более знакома история России, но я припоминаю, что в данный момент Наполеон Бонапарт ведет захватническую войну в Европе (мой благодарный слушатель согласно кивнул), и почти все страны, кроме Англии находятся под его властью, его войска вторгнутся в вашу страну, но будут отброшены обратно через Ла-Манш. Тем не менее французу будет мало и скоро в 1812 году он начнет войну с Россией, осталось ждать совсем недолго и, когда это произойдет, Вы поймете, мой дорогой хозяин, что все мои слова истинная правда. Но война с Россией станет для Бонапарта роковой ошибкой, это послужит началом конца его империи. Хотя он и займет весь запад страны и Москва падет перед ним и сгорит в пожаре, но это станет лишь Пирровой победой. Бонапарт и его армия после этого будут переживать лишь поражения. В 1814 году Наполеон окончательно проиграет в Битве народов под немецким Лейпцигом и его сошлют на остров Эльба. Через некоторое время правда он опять вернет себе трон, но не надолго, так как вскоре умрет от отравления мышьяком в новой ссылке уже на острове Св. Елены, кстати под охраной английской армии. Вот такова ближайшая история, сэр. Извините, я немного устала и хотела бы посидеть у вас на коленях молча.
Сэр Фитцджеральд тяжело вздохнул и сказал:
— Сколько же нас ожидает кровопролития, страшно представить, почему нельзя всего этого избежать?
— Уже нельзя, это уже произошло и предпосылки того, что сейчас происходит или скоро начнется, были заложены слишком давно и не нам судить — справедливо это или нет, это дела высших сил. Но помилуйте, мой дорогой, разве это еще жестокость? Вот следующий век, станет рекордным по количеству пролитой крови. 20 век принесет людям две страшные мировые войны, в самом начале века и в его середине, миллионы людей погибнут, будут отравлены газом или сгорят в печах лагерей Смерти, такое забавное название придумает им новый злой гений — австро- немец Адольф Гитлер, последний диктатор, который развяжет страшнейшую кровавую бойню в Европе, начав ее в 1937 и закончив в 1945. Погибнет он 1945 от яда и контрольной пули в висок. А потом у нас наступит затишье, вплоть до 2009 года (всего то полвека) в Европе не будет более вооруженных конфликтов, надеюсь уже и никогда более, теперь это мое грядущее и мне оно неведомо. Люди стали разумнее, они сразу по окончании последней войны изобрели самое страшное оружие, атомное, и теперь у нас все основные игроки, все развитые страны имеют его на вооружении. Но, выпустив на свободу ядерного джина, все, наконец, поняли, что после единственного даже самого минимального конфликта — планета Земля исчезнет. Так что именно оружие стало гарантом спокойствия в современном мире, вот гримаса истории, милый каламбур. Такое замечательное будущее ждет ваших потомков, сэр. Да, грустный и страшный рассказ получился у меня. Но, поверьте, не все так плохо, есть и светлая сторона, как же без нее, ведь тень не может существовать без света. Будут создаваться шедевры архитектуры, писаться великолепные живописные полотна, и вдохновенные романы, сочиняться пленительная музыка. Люди не разучатся любить друг друга, они будут рожать детей и учить их добру и вести к Свету, поверьте, люди совершенно по своей натуре не будут меняться, они лишь научатся приспосабливаться к бешеному развитию науки и техники. Мы привыкнем выживать в невероятном ритме, калейдоскопе событий, в бесконечном море информации.
Ваши современники стоят сейчас на пороге технической революции, поверьте, Вы скоро будете удивлены, с какой скоростью начнут происходить открытия в науке — Вы, сейчас в исходном пункте процесса, который понесется
У Вас пока очень узкий круг развлечений, светские рауты, театр, танцы, скачки или деловые клубы. Но скоро, уже в конце вашего века два француза братья Люмьер изобретут волшебный мир кинематографа, и практически одновременно русский ученый Попов научится передавать звук на расстояние, и появится радио. И произойдет чудо! Мир проснется другим. Им начнет править Великая Иллюзия, и если сейчас Вы зачитываетесь книгами, собирая великолепные библиотеки, то скоро люди начнут смотреть ожившие истории на экране или проще сказать на белом холсте, извините мне очень сложно пояснить, принцип работы кинопроектора, знание языка мне не позволит углубиться в технические подробности. Люди будут обсуждать увиденное на экране, как вы сейчас обсуждаете увиденное в театре, и так же восхищаться и сходить с ума от красоты и таланта актеров. Постепенно человеческий мозг привыкнет к переработке огромного количества полезной и порой ненужной информации. И люди не сойдут от этого с ума, что боюсь уже начало происходить с Вами, мой дорогой друг. Слишком много нового я рассказала Вам так скоро, мы же привыкали ко всему постепенно, с раннего детства, радуясь каждой новой игрушке или полезному изобретению. Поэтому я сейчас закончу, чтобы все мною сказанное спокойно уложилось у Вас в голове. А после, если захотите, я отвечу на другие вопросы.
Сэр Фитцджеральд напомнил мне тогда растерянного мальчика, оказавшегося в огромном магазине игрушек, я не удержалась и поцеловала в лоб, как добрая мама.
Наше счастливое лето продолжалось.
Мой любимый не спрашивал меня о подробностях моей прежней жизни, о моей семье, о бывших мужчинах, но, безусловно, эти детали волновали его, но только врожденная чуткость и сдержанность не позволяли причинить мне возможную боль расспросами. Одним днем я рассказала ему все сама, умолчав лишь о некоторых особенно трагических случаях, к которым я запретила себе возвращаться, не только в разговорах, но и в воспоминаниях. Не было никакой нужды более думать о четырех годах агонии умирающей последней любви, вся моя боль и пролитые слезы канули в Лету и сейчас казались глупыми и смешными. После совершенного мною в прошлом страшного поступка, который кроме как двойное предательство и подруги и мужа я назвать не могу, прошло достаточно времени. Допустим, я расплатилась за причиненную боль долгими годами собственных мучений, но предательство от этого не исчезло, оно уже стало данностью, и успело изменить жизнь других людей. Я не понимала, почему судьба была так благосклонна ко мне сейчас и подарила любовь идеального мужчины, самого лучшего в мире?? Я была его не достойна, и меня преследовала странная мысль, будто я продолжаю воровать радость у кого то другого, кому она действительно предназначена. Я очень боялась быть счастливой, потому что уже забыла — как это бывает на самом деле. Только сейчас, когда пишу эти строки, начинаю понимать, какую роковую ошибку тогда совершала — не позволив себе до конца поверить в его чувство, не разрешив изменить жизнь, только потому, что не простила сама себя за совершенное предательство.
Но, пожалуй, продолжу повествование.
Я хорошо запомнила 17 августа 1810 года. С самого утра на небе не было ни облачка, и день обещал быть теплым и солнечным. После завтрака сэр Фитцджеральд предложил мне отправиться на конную прогулку до границы его поместья к реке и устроить на травке маленьким пикник.
— Я уже попросил Розалинду собрать немного фруктов и вина, Вы не будете против, мисс??
Конечно, я с радостью согласилась, ему надо немного развеяться. Уже несколько дней подряд у хозяина хмурый взгляд, но он старается скрыть его от меня. Что-то происходит? Я надеялась, что он сам расскажет мне, если сочтет нужным.
Мы удалились уже довольно далеко, сначала закончился парк, за ним небольшой пролесок из терна, мы ехали по ровной, почти плоской местности, украшенной фиолетово- розовым, отливающим серебром на солнце ковром из вереска и редкими кустами цветущего голубого цикория. Мой хозяин молчал, а я наслаждалась прекрасным равнинным пейзажем и сладкими ароматами луговых трав. Лето медленно, но верно катилось в неизбежную осень. Сначала послышалась, а потом и показалась небольшая, но довольно быстро текущая река, берега которой прятались в зарослях шелестящего на ветру тростника и белых кувшинок. Спешившись, сэр Фитцджеральд разложил приготовленное покрывало на мягкой изумрудной траве и помог мне спуститься. Я с удовольствием расположилась на земле, потянулась и огляделась вокруг. Полуденное солнце поило своей силой сочную траву и благоухающие вокруг цветы, дарило последнее тепло мирно жужжащим пчелам и крупным шмелям, без устали собирающим на зиму мед, стрекозам, резко отчерчивающим только им известный маршрут в небе, неторопливо порхающим от цветка к цветку пестрым бабочкам и нам, двум влюбленным, затерявшихся в мире собственных грез. Я лежала с закрытыми глазами и наслаждалась теплом и ароматом цветов, солнышко разморило меня и, слушая монотонное жужжание пчел, я почти заснула. Но странное чувство толкнуло меня изнутри, и резко открыв глаза, я посмотрела на сэра Фитцджеральда, он же, полагая, что я не вижу его, сидел, обхватив руками колени, положив на них голову, и о чем-то напряженно думал. Его лицо исказилось от немой боли. Я подсела к нему поближе, прислонилась к плечу и осмелилась спросить:
— Мой дорогой друг, вот уже несколько дней я вижу, что-то мучает Вас. Пожалуйста, не скрывайте от меня правду, неужели случилось плохое?
— Нет, моя девочка (как мне нравились эти слова, с какой нежностью он всегда произносил их), ничего не случилось, все хорошо, не мучьте себя напрасными подозрениями. Это моя больная голова не дает покоя. Страшные мысли посещают меня, последнее время все чаще, я гоню их, но пройдет время и они вновь возвращаются и просто изводят меня.
— Что же волнует Вас, мой дорогой Фитцджеральд? Позвольте мне развеять Ваши сомнения и вернуть покой Вашей душе.