Хроника времен Василия Сталина
Шрифт:
Во время первой атаки к четверке вражеских истребителей подошли еще три истребителя Ме-115. Имея численное превосходство и большую скорость, врагу удалось расколоть пару советских истребителей. Самолет лейтенанта Фрунзе атаковали три истребителя Me-109 и Ме-115, а самолет ведущего Шутова был атакован другими четырьмя истребителями. В ходе боя Шутов был подбит и произвел вынужденную посадку в расположении своих войск. Летчик остался жив. Тимур же некоторое время продолжал сражение один против всех стервятников, но тоже был сбит…»
Как сообщает донесение, лейтенант Фрунзе погиб от прямого попадания снаряда в голову. При падении его самолет был подожжен и упал в 500 метрах северо-западнее деревни Отвидино (в 8 километрах северо-западнее Старой Руссы).
Вот и вся жизнь… Тимур погиб, не дожив до девятнадцати. Василий был старше его на два года. В тридцать седьмом они учились в одной школе, которая тогда только открылась, в средней школе специального назначения — артиллерийской спецухе. Василий через год учебы удрал из нее, не окончив десяти классов — отправился в Качинскую военную школу летчиков. А Тимур два года еще отучился, хотя ни тот, ни другой идти в артиллерию не захотели.
Строгие наставники спецшколы характеризовали учащегося Т. М. Фрунзе довольно критически. «Обладая большим количеством положительных качеств, глубоким вниманием к товарищам, ровным, спокойным и веселым характером, сдержанный, лишенный всякой заносчивости, он завоевал среди товарищей высокий авторитет и был в начале учебного года избран групкомсоргом», — писал политрук Гонтарь. По комсомольско-партийной линии Тимур не пошел. Через некоторое время, как отмечал тот же политрук, Фрунзе был снят бюро ВЛКСМ дивизиона «за полный развал комсомольской работы во взводе с объявлением выговора без занесения в личное дело…»
А ведь тогда дни жизни Тимура уже были сочтены — до его смертельной схватки с врагом оставалось чуть больше года.
Посмертно летчику 161-го истребительного авиаполка лейтенанту Т. М. Фрунзе присвоили звание Героя Советского Союза.
В начале сорок второго группу инспекторов управления боевой подготовки ВВС пополнили летчики, которых Василий собирал в полк Шинкаренко еще в первые месяцы войны. Среди них оказались и Борис Морозов, и Николай Власов. Перетянул-таки к себе своих качинских наставников!
Инспекторские обязанности пилотов были весьма многообразны. Борис Арсентьевич Морозов рассказывал, как на У-2 искал даже запасные аэродромы для наших отступающих частей. Приземляться порой приходилось на каких-то тропинках да полянках, потом определять пригодность района для дислокации полка, а это значит предусмотреть все — от взлетной полосы и штабного помещения до питьевой воды личному составу.
— Бывало, — вспоминал Морозов, — все подойдет: и эта полоса, и удачное расположение местности, а подъездных путей к аэродрому нет — и будь здоров! Ищи снова…
Около двадцати полевых аэродромов подобрали тогда для ВВС Воронежского фронта летчик-инспектор Морозов со штурманом Алехновичем.
Как-то генерал Жигарев доложил Верховному Главнокомандующему, что куйбышевская запасная бригада подготовила к боям шесть штурмовых авиаполков. Но стало известно, что боевое применение штурмовики не проходили — какая же тут готовность к боям!
Василий послал разбираться с этим делом Морозова. Однако генерал Папивин, командовавший запасной бригадой, опередил выводы инспектора — телеграфировал, что его самого обманули. Тогда-то и было принято решение Верховного отправить генерала Жигарева на Дальний Восток. Вывод у Иосифа Виссарионовича, как всегда, был достаточно категоричен: «Не может командовать!..» Вместо Жигарева командовать ВВС назначили генерала А. А. Новикова.
А в феврале сорок второго инспектору Морозову по случаю прохождения дальнейшей службы представился один из сыновей Микояна — Володя:
— Прислали вот к вам. А какой я инспектор? Я хочу в полк.
Майор Морозов догадался: Василий Сталин поработал — хочет, чтобы подтянул паренька, потренировал на новом самолете, — и распорядился:
— Вот что, Володя. Давай-ка пока изучи «як». Вылетишь, потом подерешься с Антоновым — он на «мессере» бои дает. Глядишь, тогда в боевой полк и отпросимся вместе.
На «яке» Володя Микоян вылетел в первый же день после знакомства с машиной. Показав пилотаж в зоне, Морозов сделал с ним еще два полета по кругу и заключил:
— Нечего тебя возить! Разрешаю летать самостоятельно.
Опытный инструктор разбирался в пилотах, и Володя не подкачал. Правда, однажды был случай. На подмосковный аэродром приехал Василий Сталин и сразу же направился к самолету Микояна.
— Как у него дела? — спросил Морозова.
Борис Арсентьевич, не долго думая, ответил вопросом на вопрос:
— Хочешь, покажем пилотаж? Парой…
Василий к предложению Морозова отнесся недоверчиво — не вчерашнему же курсанту пилотировать парой — и распорядился, чтобы Микоян слетал по кругу и показал обычную змейку. Морозов заметил, как по лицу Володи пробежало недовольство. Элементарные отворотики влево да вправо от курса полета — не слишком ли оскорбительно такое для воздушного бойца! Но вот то, что увидели через несколько минут над аэродромом летчики-инспекторы, превзошло даже самые смелые предположения Морозова.
Володя Микоян выполнил блестящий пилотаж, явно нарушив при этом не только задание Василия, но и целый ряд инструкций да наставлений, регламентирующих летную работу, ее безопасность. И тогда начальник инспекции спросил Морозова:
— Твой ученик случайно не температурит? — затем объявил лейтенанту Микояну пять суток домашнего ареста и укатил с аэродрома.
Как летчик, он, конечно, не мог скрыть увлечения стихией того полета. Но только что погиб Тимур Фрунзе, раненный, лежал в госпитале Степан. Не случайно подготовку Володи на «яке» Василий Сталин поручил одному из лучших инструкторов Качи. Не случайно и посадил на домашний арест…