Хроники американского убийцы. Доминик
Шрифт:
— Судя по всему, Ди-Ре нет в городе, — подчиненный, вытянувшись по струнке, принялся обстоятельно докладывать, — Номер, по которому он связывался с Альфой, заблокирован, никаких признаков его пребывания здесь нет. Он исчез так же, как и появился, босс — совершенно незаметно как для нас, так и для полиции… — тюремщик вздохнул, — На то он и Дьявол…
— Оставь свои суждения, — Еж поднял руку, прерывая собеседника, — Что еще?
— Номер телефона, по которому звонил Альфа, который он забил в телефон Конте, судя по всему, подставной, — подчиненный пожал плечами, — Вы же говорили, что Альфа —
— Зои… — Карл немного сдвинул брови, — Тедерик говорил, что какая-то Зои пришла сегодня в палату к его другу, Арчибальду Молле… Любопытно. Еще что-нибудь?
Тюремщик неуверенно повел подбородком.
— Она тень, эта Моррис. О ней ничего толком неизвестно, она взялась будто из ниоткуда… Сложно сказать, настоящая ли это личность, или он зарегистрировал номер по поддельным документам.
— Понял, — Еж в раздумье скользнул пальцами по столешнице. Мучительно хотелось побарабанить по ней, но в присутствии подчиненного позволить себе этого он не мог.
— Завтра… — он продолжал размышлять, но теперь уже вслух, — Я узнаю результаты анализов Доминика. Станет ясно, что за дрянь кололи ему все это время… Проверь эту больницу, Пит. Мне не нравится обилие странностей в ней — сначала его кровь переправили Красному Биллу, потом психотропными обкололи… Выясни, что там с персоналом и, если узнаешь, что кто-то из них неожиданно получил большие деньги — вези… но не сюда. Я не хочу, чтобы ребята сталкивались с издержками моей работы. Ты помнишь, как попасть в дом у озера?
— Еще бы, шеф! — на губах тюремщика появилась широкая улыбка, — Не беспокойтесь, все сделаю в лучшем виде. И, если в больнице завелась крыса — утоплю ее в озере… Для профилактики.
Карл тонко улыбнулся и легко махнул рукой, отсылая его. Ему нужно было отдохнуть. Организм, измученный сегодняшним днем, в категоричной форме требовал сна, и мужчина наконец, внял ему.
Он покинул кабинет, поднялся на третий этаж своего особняка и, зайдя в спальню, расположенную рядом с той, где сейчас мирно спал Доминик Конте, с невероятным облегчением закрыл дверь.
…
Ночь прошла на удивление спокойно.
Утром, уже довольно поздно, около одиннадцати часов, Дерек, совершенно выспавшийся, довольный и умиротворенный, не взирая на противно ноющие ребра, открыл глаза и, улыбнувшись заглядывающему в окно солнцу, слегка потянулся, прижимаясь затылком к мягкой подушке. Карл и в самом деле разместил его на этот раз с большими удобствами — комната, отведенная юноше, была, если уж не такой, как апартаменты в люксе, то все-таки вполне соответствовала званию гостевой спальни в богатом доме.
Здесь имелась широкая, безмерно удобная кровать, стоящая изголовьем к стене, а ногами к балконной двери; на углу, чуть правее балкона, располагалось большое окно, пропускающее уйму света, заливающего сейчас собою комнату. Возле кровати с одной стороны стоял высокий торшер, вероятно, приспособленный для того, чтобы гостю было удобно, валяясь в кровати, почитать на ночь интересную книгу, а с другой стояла тумбочка, небольшой комодик со множеством ящиков. На нем удобно устроился кувшин с чистой водой и стакан, дабы среди ночи гость мог утолить жажду. С левой стороны от балкона возвышался
Дерек, правда, не воспользовался вчера этими удобствами и, раздевшись, побросал вещи, как придется, на первый попавшийся стул. Вообще, человеком он был аккуратным, но иногда, в минуты особой усталости, в тайне ото всех, позволял себе некоторое разгильдяйство.
Он еще раз зевнул и, довольно вздохнув, нежно обнял одеяло. Кто бы мог подумать! Уже второй раз за короткое время он просыпается в роскошных апартаментах, в богатом помещении, купается в изобилии, прежде не ведомом и недоступном ему! Быть может, это хороший знак? Может, и его однажды ждет такое благосостояние…
Он глубоко вздохнул и попытался, было, резко сесть, но охнул и предпочел проделать тот же маневр медленно.
Настроение его, не взирая ни на что, было совершенно великолепным. Здесь, в особняке Ежа, он совершенно не испытывал страха, чувствовал лишь одну непогрешимую уверенность в собственной безопасности, а заодно и в безопасности Доминика, за которого переживал не меньше, чем за себя самого. В конечном итоге, когда ты спасаешь чью-то жизнь, хочется верить и надеяться, что жизнь эта будет длиться еще не один год, ты испытываешь какую-то странную ответственность и, спася жизнь раз, хочешь спасать ее постоянно, помогая ей быть долгой и счастливой. Эта жизнь, в каком-то смысле, становится твоим творением, твоим созданием и бросить ее на произвол судьбы ты уже не можешь.
Дерек улыбнулся и, неспешно поднявшись на ноги, принялся обстоятельно одеваться. Надо будет заехать домой, взять кое-какие вещи, а то он скоро будет похож на оборванца… Да и к врачу необходимо зайти, он же говорил, что нужно сделать рентген!
Может, Доминик подсобит с транспортом… ну, или Карл выделит для этого машину.
О, как удивительна жизнь! Прошло чуть больше недели с тех пор, как он впервые познакомился с Конте, с тех пор, как тот едва не сломал ему ударом челюсть, а он уже смело может полагать его своим лучшим другом, да и с преступником, заточившим его в карцер, находится в весьма неплохих отношениях. А ведь еще есть Ричард Конте, который тоже очень тепло к нему относится, и за которого он сам переживает почти как за брата. Поразительно. Какое-то мгновение, какая-то секунда, быстрое решение все-таки вернуть потерянный мобильный телефон владельцу — и все! Все изменилось. И вправду, как будто перешел Рубикон…
Дерек слегка вздохнул и, по мере сил своих оправив одежду, решительно подошел к шкафу, наугад вытаскивая из него какую-то книжку. Завтракать он любил, уткнув глаза в интересное произведение, начиная день с чего-то приятного и увлекательного.
Когда он подходил к двери комнаты, в нее постучали.
Парень нахмурился. Гостей он не ждал, да и рановато было для них, к тому же, в том, что друзья его еще спят, он был почему-то уверен.
Но, тем не менее, дверь распахнул, вопросительно взирая на стоящего за ней человека. От сердца сразу отлегло. Это был дворецкий, всего лишь дворецкий, неизменно услужливый и вежливый, склонившийся перед бедновато одетым парнем в неглубоком поклоне.