Хроники боевых ангелов. Часть 2.
Шрифт:
Узнав суть происходящего, стража сначала долго ругалась, а потом долго смеялась. Пока у меня приняли и оформили уголовников, прошла небольшая вечность.
Напутствуемые наилучшими пожеланиями, мы вышли из штаба и покинули толпу. Возвращаться на улицу, которую мы должны были патрулировать, не было никакого смысла. Поэтому я пригласил Мури в один почти приличный ресторанчик, в котором подавали сладкое. Надо было остыть. Мури заказала яблочный пирог.
– Странно, Мила всегда заказывала орехи в сахаре, - почему-то вслух подумал я.
Брови Мури взметнулись в удивлении.
– Так вы тут, значит, регулярно развлекались? А вообще на будущее учти. Девушки ревнивы и терпеть не могут, когда при них упоминают о других.
– Да я знаю. Стоп... Интересный момент. А правда, что меня заставило вспомнить Милиаки? Я же знал, что это тебя обидит.
Я заглянул внутрь себя и понял, что причина была в том, что мне захотелось мелочно похвалиться.
– Причина в гордости. Мелкая гордость заставила язык говорить до того, как разум успел осмыслить последствия. Поэтому произошло событие, которое принесло страдание. Слушай, а это же новый образ жизни. Большинство людей живёт для того, чтобы угодить гордости, хоть чем-нибудь, и получают последствия, которые всегда вызывают страдания. А тут если жить для того, чтобы освоить самоконтроль, чтобы разум день ото дня учился сдерживать порывы гордости, то жизнь станет намного счастливее.
Мури засмеялась:
– Ну, тут ты совсем не одинок. Половина проповедников на форуме об этом говорит.
– Нет, они о другом говорят. О том, что надо отказаться от себя и жертвовать на храмы. А о том, что это делает жизнь счастливее, никто не говорит.
– Проблема в том, что никто из людей сдерживать гордость не хочет. Наоборот, вот если бы ты им способ гордиться собой получше показал, то это да... тебя бы приняли.
– Может, если сказать получше, описать покрасочнее...
Мури распахнула свои большие красивые зелёные глаза. Даже сквозь маску было видно, что она улыбается.
– Мужчина должен думать о том, чтобы заработать побольше, и чтобы жена родила детей побольше, а не о том, как кому что сказать.
– Ага. А женщина должны мечтать о том, как окружить заботой детей и мужа. Только ты почему-то тут сидишь с железякой на боку, а не сопливые носы двоим вытираешь.
– Прости, господин, женщина не должна говорить мужчине, что ему делать, - Мури продолжала веселиться. Её "прости" было больше похоже на "сам дурак".
– Прощаю.
– Скажи пожалуйста, вы с Айсфинг правда не любовники? И княжна какой страны она?
Я припомнил все случаи, когда я называл Айси по имени и "княжной" с момента поступления Мури на службу. Это было только в конюшне, ночью. Это означает, что Мури однажды сумела незаметно пробраться в конюшню и наблюдала за нами со второго этажа. На первом мы всё проверяли. А это значит, что она видела, как Айсфинг...
– Я не видела, как Линара тебя гладила, - предупредила мой вопрос Мури.
– Ты пряталась на втором этаже, на галерее?
– Нет. Просто стены - мои друзья. Они сообщают мнё все, что за ними говорят.
Издевается.
– Забудь и про имя, и про княжну.
– Уже забыла. Так вы правда не любовники? Весь отряд уверен, что ты бросил маму и пошёл за чужой девкой потому, что она тебя совратила в раннем детстве. Причём с применением магии. Все хотели бы узнать рецептик применённых способов.
– Нет. Просто Айси... то есть Линара очень преданная девочка.
– А почему её зовут "Колодой"?
– Это ещё с первого отряда пошло, ещё когда все думали, что она мальчик. Она когда оборотня увидела в замаскированном состоянии, радостно так закричала "Колода!", что все запомнили.
Мурия неожиданно сменила тему:
– В городе до тебя был один проповедник, который разрабатывал учение о гордости. Он умер несколько лет назад, я его ещё застала. После него осталось две философские школы. В одной из них считают, что гордость совсем недопустима, а в другой - что по нечётным дням гордость допустима.
Я не удержался и хихикнул. Мури продолжила:
– Первую школу поддерживают пожилые мужики, как правило, строители. Вторая школа состоит, в основном, из молодых парней, из богатых домов. Ты зря над ними смеёшься. У них очень отработанная теория. В дни без гордости они учатся самоконтролю, а в дни с гордостью учатся править грубым простонародьем. Они считают, что это обязательно, иначе грубияны вытеснят умелых людей с управленческих мест. Из этой школы охотно берут чиновников в государственные органы. Они собираются тут недалеко в одном кабачке. Я думала, они хорошие люди, однажды попросила помочь мне с игрушками для бедных детей. Они сказали, что я дура, ничего не понимаю в теоретической философии и выгнали меня. Если хочешь, можем к ним заехать, у них как минимум один проповедник всегда на форуме стоит.
Мы сделали ещё несколько кругов по улицам, на которых мог появиться наш убийца, и заехали на форум. Проповедник школы нечётной гордости на меня впечатления не произвёл. В разговоре он в основном упирал на то, что их учение позволяет благородным людям лучше править подлым народом.
– Ещё один пример заносчивости и эгоизма, - печально резюмировал я, когда мы отъехали.
– Я тебя предупреждала, - засмеялась Мурия.
– У тебя было весёлое детство. А я только коз пас.
– Козочки! Я бы предпочла лучше козочек пасти. Наверное, они очень милые?
– Они очень умные и безмерно вредные. Только отвернёшься - они уже на чужих огородах. При этом мастерски умеют притворяться и отвлекать внимание.
Мурия залилась смехом:
– Да? Вот уж ни за что не подумала бы.
Она была очень красивой, когда смеялась. Я рассказал ей несколько историй из опыта борьбы с козами, чем развеселил ещё больше.
Когда мы выехали за стены города, Мурия посерьёзнела:
– Я не врала тебе, когда говорила, что стены - мои друзья. У меня такая способность. Стоит мне посмотреть на стену, и я слышу всё, что за ней говорят. Поэтому я и не замужем. Ко мне приходили женихи на смотрины, а потом я шла за ними и слушала, что они говорили обо мне дома. Двое из них хотели жениться на мне ради связей в купеческой среде, а через пару лет убить или выгнать. Остальные были просто скотами.
– И ты голодала с такими талантами? Да тебе цены нет.
– Лучше быть голодной, чем мёртвой. Как думаешь, как долго живут те, кто слишком много знают?
– Это мудро с твоей стороны.
– Я никому до тебя не говорила о своём даре. Никому не говори, кроме Линары. А ещё я не люблю этот город. Одно время я ходила по городу и пыталась найти хоть одну семью, в которой люди были бы рады друг другу. Не нашла ни одной. Бывают добрые люди. Но если один супруг заботливый и хозяйственный, то другой обязательно будет изводить его придирками, упрёками и недовольствами. Это не считая лени и измен. Уже несколько лет я смотрю только на море. А вы с Линарой... вы такие чистые, наивные и настоящие. Захотелось быть рядом с вами, только чтобы не видеть этого города. Иначе я бы просто умерла от тоски.