Хроники Дангора. Книга 1
Шрифт:
— Хороший пленник. Великий Змей будет доволен, — тихо прошипел он на скверном мелотском, после чего отвернулся и снова принялся осматривать речное пространство со своей стороны.
Только наступил рассвет, как лодка заскользила к берегу. Еще через полчаса она осторожно вползла в узкую протоку и, цепляясь бортами за нависшие над водой кусты, некоторое время плыла по воде, а затем почти бесшумно уткнулась носом в берег. Два гоблина древками копий отталкиваясь от дна, ловко и искусно развернули лодку, а затем подвели ее борт к берегу, который представлял собой узкую песчаную полосу земли, шириной около пяти метров. За полосой уже поднимался густой и непролазный лес. Меня вытащили из лодки и бросили на песок, сами же гоблины, вооруженные короткими пиками и луками, разбежались в разные стороны. Правда, не все. Двое из них стали собирать сушняк для костра, а третий гоблин в странной, бесформенной шапке, украшенной торчащими из нее в разные стороны разноцветными перьями, сел на песок, рядом со мной и стал внимательно рассматривать меня. Сначала он пару раз потыкал в меня своим корявым пальцем, похмыкал, посопел, потом долгое время изучал мое лицо, после чего уставился неподвижным взором куда-то в пространство. Я тоже не остался в долгу и некоторое время рассматривал вождя, но спустя несколько минут решил, что это все-таки их шаман. Уж больно много на нем было одето амулетов. На шее и на руках у него висело около полутора десятков самых замысловатых побрякушек, зато не было даже простенького кинжала. Не успел костер, как следует заняться, как гоблины натаскали кучу рыбы, используя свои короткие пики, как остроги. На первое у нас был рыбный суп, а на второе — жареная рыба. Меня сначала посадили, затем один гоблин поддерживал меня в этом состоянии, а другой кормил. Сначала по ложке влил в меня тарелку супа, а затем по кусочку проталкивал в рот рыбу. После чего меня оставили в покое, и каждый занялся своими делами. Большая часть улеглась сразу спать, а шаман и двое часовых принялись бдить. Некоторое время, насколько позволяла моя поза, я наблюдал за ними, затем незаметно заснул.
Как только сумерки опустились на землю, меня снова загрузили в лодку и гоблины осторожно стали выводить лодку из протоки. Полчаса и мы снова оказались на глади реки. Неожиданно часовой на носу лодки как-то странно задергал головой. Больше всего его движения походили на дергающую носом, принюхивающуюся собаку. Затем он обернулся и что-то сказал на гоблинском языке. Тут же шаман дал какое-то указание гребцам, так как лодка стала сразу забирать влево, а еще спустя некоторое время мы оказались в компании трех лодок. Некоторое время гоблины переговаривались между собой, а потом, очевидно придя к какому-то решению, поплыли вместе. Судя по удаляющемуся берегу, лодки взяли курс на середину реки. Где-то час я любовался звездным ночным небом и слушал плеск воды под веслами, пока лодка не ткнулась носом в берег. Я удивился подобному повороту, так как уже решил, что мы будем плыть целую ночь.
"Приехали, что ли?".
Меня снова вытащили из лодки и бросили на берегу. Правда, теперь в отличие от прежней дневной стоянки я оказался в компании из пяти пленников, находившихся в таком же обездвиженном состоянии, как и я. В подобном положении много не увидишь, да и темнота кругом, поэтому я попробовал заснуть, как вдруг услышал шаркающие шаги, приближающиеся ко мне. Открыл глаза. Рядом с нами стоял гоблин — шаман в сопровождении двух факельщиков. С минуту он всматривался в нас, рядком уложенных на берегу, потом сказал на ломаном языке:
— Мы сейчас находимся на острове, расположенном на середине реки. Бежать нет. Лодка догнать любого. Нас тут много — вы бунтовать, мы убивать. Теперь я верну вам ваши тела.
После этого шаман стал обходить нас, одного за другим, и сыпать в ноздри порошок, который он доставал из висящего на груди мешочка. Проделав с последним пленником операцию оживления, он громко выкрикнул какой-то приказ. Его смысл стал понятен после того, как нас окружила жиденькая цепочка гоблинов — охранников, вооруженных копьями, луками и длинными ножами. Принесенные факелы были воткнуты в песок, и теперь любое наше подозрительное движение легко было отследить охранникам. В какой-то момент я почувствовал, что могу двигаться. Со стоном и с большим трудом, превозмогая боль в застывших мышцах, я сел на песке. Мы кряхтели, сопели и стонали, пока наши тела не стали нам более или менее подчиняться, и только после этого мы стали проявлять друг к другу интерес. Ближайшим ко мне сидел человек в мантии мага — огневика. Кончив растирать плечи и руки, он пробежал глазами по остальным пленникам и закончил осмотр на мне. Нетрудно было понять, что его заинтересовала моя экзотическая внешность. Некоторое время мы разглядывали друг друга. Маг представлял собой спортивный тип пожилого человека, следящего за собой, далеко не старика. Судя по его широким плечам, он мог использовать посох волшебника не только для того, чтобы опираться на него, но и врезать им как дубиной, причем его противнику в этом случае мало не покажется. Хитрые и умные глаза, прямой нос, приятные черты лица, обрамленные в усы и бороду с четко обозначенной сединой — все это говорило о его уме и доброжелательности, хотя это могло оказаться так же маской, одетой на время.
— Не хочу вас обидеть молодой человек, но такого, как вы, вижу впервые. Не сочтите мои слова за неуважение, но не могли вы удовлетворить мое любопытство и ответить мне на пару вопросов. К тому же нам все нечего делать, а за беседой и время быстрее пройдет.
Я кратко изложил подробности своего превращения, присовокупив, что до момента превращения совсем не помню свою прошлую жизнь.
— Очень интересно. Очень редкий случай. Обычно заклятие на этой стадии могла внести в ваш организм изменения не совместимые с жизнью, и в таком случае вы могли умереть медленной и мучительной смертью. А у вас, очевидно, помимо изменения кожного покрова и глаз никаких изменений не произошло?
— Нет. Больше ничего не замечал.
Об обнаруженной мной пару раз в магических передрягах способности организма противостоять боевым заклинаниям и поглощать магическую энергию, я решил не распространяться. Маг, удовлетворив свое любопытство, перешел к основной теме, которая всех нас очень сильно интересовала:
— Господа, я так понимаю, нас всех похитили, чтобы принести в жертву Великому Змею. Или у кого есть свое, отдельное, мнение по этому поводу?
— Послушайте, уважаемый, кто же не знает о ночи Великого Змея, которая состоится через две седьмицы. Именно этой ночью в его честь совершаются человеческие жертвоприношения. И я думаю, никто не будет оспаривать то, что мы и есть те самые жертвы.
Даже в этом положении эльф оставался эльфом, говоря с человеком подчеркнуто вежливо и даже несколько высокопарно. Молодой остроухий пленник задрал подбородок и оглядел нас с большим превосходством. Уж, поди, надеется выкрутиться из этой истории со Змеем. В разговор вступил еще один пленник. Когда он представился, то оказалось, что к нам в компанию затесался самый настоящий сотрудник иригонской торговой миссии. В шикарном черном камзоле, со множеством орденов и медалей — он смотрелся на лесной поляне в окружении зеленых гоблинов белой вороной. С бального паркета на жертвенный алтарь — неслабый повторот судьбы. Впрочем, иригонец отнесся к своим злоключениям с изрядной долей юмора. Только один человек среди пленников молча слушал разговор, не принимая в нем участия. Настоящий воин, рубака — руки в мозолях и шрамах. Честно сказать, я не обратил на него особого внианаия, так как в основном разговор вертелся вокруг наших перспектив. Благодаря магу, нам удалось узнать кое-что о ритуале призыва Великого Змея. Как оказалось, он имеет под собой вполне практический смысл. Подпитав сильными жертвами алтарь на острове Семи Черепов, шаманы гоблинов с помощью вызванного Змея блокируют на всей территории всей Топи — действие любых волшебных камней — хоть эльфийских, хоть имперских… Очень полезная функция в этом жестком мире.
Раз в году племена гоблинов выбирают лучших шаманов и воинов, дабы те добыли в землях людей, орков и эльфов самых необычных и магически одаренных жертв. После чего, боевые группы выходят на охоту и соревнуются, кто лучше услужит Змею. Вот мы и попали в руки одной из таких групп. Я внимательно пригляделся к нашим пленителям. В среднем 1.5 метра высотой, около 60 кг. веса, зеленая маскирующая кожа, большие выпуклые глаза с одновременно горизонтальными веками и вертикальными прозрачными перепонками под веками. Судя по всему, это позволят гоблинам сохранять под водой стопроцентное зрение. А кроме того, по словам мага-огневика, зеленые уродцы способны устравивать засады под водой, выставив на поверхность лишь нос и глаза. Почти как крокодилы.
Однако наш важный этнографичкский разговор был прерван начавшайся в лагере суетой. Через час всех пленников покормили, и лодки снова отправились к своей цели, к стране гоблинов — Великой Топи.
Мы плыли уже вторые сутки, когда за следующим поворотом реки вместо привычного берега, выступающего единым монолитом, открылось множество мелких островов. По радостным выкрикам зеленых уродов нетрудно было понять, что мы прибыли к месту назначения, Великой Топи. Не успели мы войти в первую протоку, как прямо из зарослей к нам скользнула лодка с шестью зелеными воинами. Некоторое время она плыла рядом с нами, пока гоблины перебрасывались словами — видимо делились новостями, потом река свернула и окончательно растворилась множеством проток, почти невидимыми из-за нависших над ними кустов. Как я понял, нам повстречался своего рода пограничный патруль. В сумерках, заросшие кустарником и карликовыми деревьями, острова напоминали торчащие в разные стороны, сбитые в колтуны лохмы грязных, немытых бомжей. В них, противно жужжа, висели целые тучи мошкары, правда, к нашему счастью, они почему-то не спешили бросаться на нас, но уже сам этот факт раздражал и напрягал. Казалось, что протиснуться через тесно сжавшиеся стволы растений на островах никакое живое существо не сможет, но шорохи, несущиеся из кустарника говорили об обратном. Наша лодка пробиралась в основном прижимаясь к островам, где она полностью растворялась во мраке, и часового, сидевшего на носу, было практически не различить. Потом лодка несколько минут плыла по открытой воде, а затем опять исчезала в узком канале — арке из нависших с обеих сторон над водой кустов и деревьев. В этих узких протоках лодки следовали одна за другой и постепенно мелкие куски земли стали превращаться в настоящие острова, на которых уже были видны следы жизнедеятельности гоблинов. Можно было увидеть то развешанные сети, то пристань на сваях, но на самом берегу, мы так не увидели ни одного местного жителя. Уже потом я узнал, про одну разновидность местных речных змей, которая имела привычку, подплыв к берегу, часами ждать жертву, а когда та появлялась, ударом хвоста сбивать ее с ног и утаскивать под воду.
Еще несколько минут, и мы оказались у пристани, на которой дежурило несколько воинов с копьями. Вместе с ними был еще один шаман. Уже настолько старый, что его с двух сторон поддерживали двое молодых гоблинов. Нас построили, связали руки и старик, подойдя к каждому, минут пять стоял напротив каждого. Все это время он перебирал свои амулеты, висевшие у него на шее. Глаза его были полуприкрыты, и у меня создалось ощущение, что после осмотра каждого пленника, шаман советуется то ли со своими талисманами, то ли через них с кем-то еще. После этой процедуры нас повели вглубь острова. Сначала я думал, что вот-вот и мы наткнемся на хижины, но идти пришлось по "дикой" территории. Так я назвал ее про себя, так как ни малейших признаков цивилизации не наблюдалось. Мы шли свободно, только с двух сторон, неслышно скользили цепочки воинов, которые не столько присматривали за нами, сколько цепко и внимательно смотрели по сторонам. До начала нашего похода один из помощников старого шамана раздал каждому из нас пахучие шарики и приказал намазаться. Когда иригонец скривился от резкого запаха, гоблин заметив его гримасу, бросил: