Хроники Кадуола
Шрифт:
«Мне тоже так показалось. Через три дня я пригласил обе супружеские пары на совещание по важному вопросу и сообщил, что собираюсь изменить свое завещание, но никак не могу решить, следует ли оставить все мое состояние Обществу натуралистов с тем, чтобы финансировать программу защиты ушастых сов и цапель. Мое заявление почему-то было встречено гробовым молчанием. Наконец Чаллис осторожно заметила, что, вероятно, могут существовать какие-то другие варианты. Я согласился с ней целиком и полностью, пообещав поразмыслить об этом, когда у меня будет свободная минута. Поднявшись на ноги, я собрался уходить, но Мойра поинтересовалась, зачем
«Представляю во всех подробностях! Меня рассмотрят с головы до ног, сделают вывод, что я все еще чучело огородное, и попробуют свести меня с помощником собаковода, долговязым студентом-теологом или прыщавым стажером из страховой компании Юссери. При этом все, кому не лень, будут спрашивать, как мне нравится Древняя Земля и где, собственно, находится Кадуол, о котором никто никогда не слышал».
Пири Тамм не удержался от смеха: «Боюсь, что знатоков Кадуола на Земле можно встретить только среди членов Общества натуралистов, а они встречаются редко. Осталось только восемь особей».
«Девять, дядюшка Пири! Не забывайте обо мне!»
«Как я могу о тебе забыть? Увы, на сегодняшний день нас осталось восемь человек, так как достопочтенный Реджис Эверард скончался».
«Не обнадеживающая новость», — опустила голову Уэйнесс.
«Увы! — Пири Тамм оглянулся. — Там, в тени, стоит темная фигура и считает на пальцах остающиеся годы».
Уэйнесс вздрогнула: «Вы меня пугаете».
«В самом деле, — Пири Тамм прокашлялся. — Что ж, к этой проблеме следует подходить философски. Не следует забывать, что естественный процесс смены поколений обеспечивает пропитанием бесчисленное множество специалистов — жрецов, мистиков и могильщиков, сочинителей од, пеанов и эпитафий, а также врачей, палачей, служащих похоронных бюро, строителей мавзолеев и кладбищенских воров... Кстати, раз уж зашла речь о кладбищенских ворах: не встречалось ли тебе в записях имя Адриана Монкурио? Еще нет? Рано или поздно оно должно появиться — ведь он так-таки вступил в Общество, хотя впоследствии перестал платить взносы. Если ты помнишь, именно Монкурио продал мне эти чудесные амфоры».
«С гробокопателями полезно поддерживать хорошие отношения», — согласилась Уэйнесс.
4
Прошли две недели. Однажды вечером Пири Тамм устроил званый ужин для своих дочерей, Мойры и Чаллис, с их мужьями Варбертом и Юссери. По этому случаю Уэйнесс надела один из новых костюмов: темно-багровый пуловер с высоким воротником и облегающую бедра, но свободно распускающуюся почти до щиколоток юбку того же цвета посветлее, в темно-синюю и темно-красную полоску. Когда она спускалась по лестнице, Пири Тамм был вынужден воскликнуть: «Клянусь потрохами! Уэйнесс! Ты превратилась в неотразимый трехмачтовик под всеми парусами!»
Уэйнесс поцеловала его в щеку: «Вы мне льстите, дядюшка Пири».
Пири Тамм весело хмыкнул: «Уверен, что у тебя нет никаких иллюзий на свой счет».
«Я стараюсь не предаваться фантазиям», — отозвалась Уэйнесс.
Гости прибыли; Пири Тамм встретил их на крыльце. Некоторое время продолжался переполох взаимных приветствий, громко возобновившийся после обнаружения Уэйнесс. Мойра и Чаллис быстро оглядели ее с головы до ног, после чего обменялись потоком возбужденных замечаний: «Чаллис, только посмотри, как она выросла! Я бы ее ни за что не узнала, если бы мы случайно встретились!»
«Да уж, от потешного котенка, шарахающегося от каждой тени, почти ничего не осталось!»
Уэйнесс задумчиво улыбнулась: «Со временем все меняется, к лучшему или к худшему. Вы обе выглядите старше, чем сестры, которых я помню».
«Они беспрестанно предаются увеселениям и прожигают жизнь, забывая обо всем, кроме престижа», — заметил Пири Тамм.
«Папа! Разве можно так говорить?» — возмутилась Мойра.
«Не обращай внимания на его выходки, милочка, — сказала Чаллис, похлопав Уэйнесс по плечу. — Мы люди простые, хотя и вращаемся в избранном обществе».
Подошли и представились Варберт — высокий и худой, как палка, с выдающимся клювообразным носом, пепельно-русыми волосами и почти отсутствующим подбородком, и Юссери — покороче, пухлощекий, с животиком, говоривший мягко и снисходительно. Варберт изображал из себя разборчивого эстета, отказывающегося удовлетвориться менее чем идеальным вариантом чего бы то ни было; Юссери, несколько более терпимый в суждениях, отделывался поверхностными юмористическими замечаниями: «Так вот она какая, знаменитая Уэйнесс — наполовину сорванец, наполовину книжный червь! Смотри-ка, Варберт! У меня о ней было совсем другое представление!»
«Предпочитаю не руководствоваться предрассуждениями», — безразлично процедил Варберт.
«Ага! — отозвался Пири Тамм. — Признак дисциплинированного ума!»
«Именно так. Отсутствие предрассуждений позволяет быть готовым ко всему, в любое время и в любой ситуации. Кто знает, что к нам занесут ветры из иных миров?»
«Сегодня, по такому особому случаю, я не щеголяю босиком», — ответила Уэйнесс.
«Странная девушка!» — обратившись к Мойре, чуть слышно пробормотал Варберт.
«Пойдемте! — бодро сказал Пири Тамм. — Опрокинем по стаканчику хереса перед ужином».
Все направились гурьбой в гостиную, где Агнеса подала херес, а Уэйнесс снова стала центром внимания.
«Что тебя привело на Землю в этот раз? — поинтересовалась Мойра. — Есть какая-нибудь определенная причина?»
«Я изучаю раннюю историю Общества натуралистов. Кроме того, собираюсь немного поездить, посмотреть на разные места».
«Без сопровождения? — подняла брови Мойра. — Со стороны неопытной молодой девушки путешествовать в одиночку по Земле было бы непредусмотрительно».
«Судя по всему, ей не придется долго оставаться в одиночестве», — примиряющим тоном вставил Юссери.
Чаллис осадила ледяным взглядом пыл своего не в меру развеселившегося супруга: «Мойра совершенно права. В нашем чудесном древнем мире есть темные закоулки, где прячутся самые странные существа».
«И я знаю, где их всегда можно поймать! — воскликнул Пири Тамм. — Они водятся в университетском клубе профессоров!»
Варберт почувствовал необходимость выразить протест: «Ну что вы, Пири! Я каждый день бываю в клубе профессоров. В него принимают только избранных преподавателей!»