Хроники Кадуола

Вэнс Джек Холбрук

«Мы позаботимся о том, чтобы вам больше не давали это лекарство, — мрачно сказал Оливано. — Не следует, однако, далеко бегать, когда дует ветер».

«Ветер гонит облака, и птицы летают боком. Перекати-поле бежит по дороге, а потом скачет по кочкам в пампе».

«Лидия считает, что она должна присоединиться к облакам, птицам и перекати-полю», — пояснила Уэйнесс.

Лидию это замечание рассмешило: «Нет, Марина! Ты говоришь глупости».

«А тогда зачем ты бежишь?»

Лидия ответила медленно, с трудом: «Сперва

дует ветер, и я знаю, что все начинается. Я слышу далекие голоса. Они зовут. Они говорят...» — тут голос девочки стал низким и гулким: «Уиирууу! Уиирууу! Где ты? Уиирууу!» Они зовут — из-за гор, с неба. Мне становится хорошо и страшно, и я бегу в темноту».

«А ты знаешь, кто тебя зовет?» — спросила Уэйнесс.

«Может быть, старые, старые люди с желтыми глазами?» — неуверенно предположила Лидия.

«А Мирон тоже их слышит?»

«Мирон от них злится».

«Бегать в темноте нехорошо, с этой привычкой придется расстаться, — строго сказал Оливано. — Темной ночью, когда с гор дует холодный сильный ветер, ты можешь потеряться и упасть в каменистую ложбину, заросшую колючками, и сломать себе шею. И больше не будет Лидии, и каждый, кто тебя любит, ужасно расстроится».

«Я тоже ужасно расстроюсь», — пообещала Лидия.

«Несомненно. Так что ты обещаешь больше не бегать в темноте?»

Лидия взволновалась: «Но они все равно будут звать!»

«Я, например, не бегу каждый раз, когда меня кто-нибудь зовет», — возразила Уэйнесс.

«Правильно! — похвалил Оливано. — И ты тоже должна держать себя в руках».

Лидия медленно кивнула, будто соглашаясь рассмотреть сложное и сомнительное предложение.

Психиатр повернулся к Уэйнесс: «Настало время побеседовать с Иреной. Сегодня придется обсудить очень серьезные вопросы».

«По поводу волос?»

Оливано кивнул: «Похоже на то, что мне скоро придется принимать неприятные решения. Это всегда трудно».

Уэйнесс встревожилась: «Какого рода решения?»

«Еще не знаю наверняка. Я жду отчета о результатах некоторых анализов», — психиатр направился к входной двери. Ирена молча впустила их в дом.

Доктор Оливано напустил на себя профессионально-заботливый вид: «Рад вам сообщить, что вирус больше не опасен — новых случаев заражения не было».

Ирена сухо кивнула: «Я сегодня очень занята, и если это все...»

«Не все, — прервал ее Оливано. — По сути дела, необходимо обсудить еще несколько вещей. Присядем, если вы не против?»

Ирена молча отвернулась и прошла в гостиную. Оливано и Уэйнесс последовали за ней и осторожно присели на край дивана. Ирена продолжала стоять.

Оливано тщательно выбирал слова: «По поводу детей. Прогресс, который они демонстрируют в последнее время, можно назвать только феноменальным. Трудно сказать, чья именно это заслуга, но детям несомненно нравится общество Марины, и ей удалось вывести их из состояния постоянной замкнутости».

«Может быть, это полезно, — резко ответила Ирена. — Но меня предупреждали, что у них маниакальные наклонности, и что их не следует перевозбуждать».

«Вас ввели в заблуждение, — холодно сказал Оливано. — Лидия и Мирон — в высшей степени высокоразвитые личности, отчаянно стремящиеся к нормальному общению. Я не понимал этого до тех пор, пока Марина не указала мне на некоторые особенности. После этого причины их проблем начали проясняться».

Горящие черные глаза Ирены покосились на Уэйнесс: «Нет никаких проблем. Они жили беззаботно и счастливо до тех пор, пока не появилась Марина. А теперь они ведут себя странно и непредсказуемо!»

«Совершенно верно, — подтвердил психиатр. — Они начали проявлять экстраординарные способности, значительно превосходящие то, что считается «нормальным». В течение нескольких следующих лет эти способности станут не столь выдающимися или даже исчезнут— так оно обычно бывает. Но в настоящее время развитие их личностей настолько бросается в глаза, что мы обязаны сделать все возможное, чтобы ему способствовать. Разве вы не согласны?»

«Разумеется, разумеется — но с определенными оговорками».

Оливано отмел всякие оговорки решительным взмахом руки: «На прошлой неделе я взял у детей по волоску для анализа. Результаты этого анализа весьма удивительны — признаться, почти невероятны. Разрешите вас спросить: вы не давали детям какое-нибудь седативное лекарство или другое успокоительное средство?»

Ирена прищурилась и не отвечала несколько секунд. Наконец она сказала: «Не в последнее время». Она попыталась придать голосу беззаботное выражение: «Откуда вы это взяли? На основе анализа волос?»

Оливано серьезно кивнул: «В волосах обоих детей наблюдаются еженедельные наслоения, не содержащие поддающихся идентификации соединений, но указывающие на то, что дети принимали какое-то лекарство сложного органического состава — или смесь каких-то органических веществ, слишком разбавленную для того, чтобы она оставляла определенные улики. Тем не менее, тот факт, что дети еженедельно принимали какой-то препарат, не подлежит сомнению. Поэтому разрешите вас спросить еще раз: какой препарат вы давали детям?»

Ирена снова попыталась изобразить беззаботность: «Всего лишь их обычную тонизирующую настойку. По-моему, именно благодаря ей они сегодня чувствуют себя хорошо».

«Почему вы раньше ничего мне не говорили об этой так называемой «настойке»?»

Ирена пожала плечами: «Разве это имеет какое-то значение? Врач, который ее прописал, объяснил, что она укрепляет нервы и способствует пищеварению».

«Я хотел бы взглянуть на этот препарат».

«А она уже кончилась, — заявила Ирена. — Я недавно дала им последнюю порцию и выбросила бутылку».