Хроники Края. Полночь над Санктафраксом
Шрифт:
– Угол наклона, скорость и баланс, – бормотал Прутик. Однако теперь слова не успокаивали. Плотный воздух распирал глаза, нос, рот, и капитан чувствовал, что нервы начинают сдавать.
В этот миг «Танцующий-на-Краю» наконец вырвался из облачной массы. И все члены команды разом отпрянули в ужасе. Прутик ахнул. Казалось, даже Птица-Помогарь была поражена открывшимся перед ними зрелищем. Крутящаяся воронка вихря вдруг оказалась прямо перед ними. Ее кроваво-красная пасть зияла так широко, что занимала почти все небо.
– В-в-вихрь в-в д-десяти тысячах
– Бери немного выше, Прутик! – донесся до них голос Птицы-Помогарь, которая вновь взмыла вверх, натянув постромки. – Мы должны пройти вихрь в точке спокойствия, в самом центре крутящегося воздушного туннеля.
Не тратя времени на обдумывание приказа, Прутик снова защелкал рычажками, приподнимая нос, приопуская корму корабля.
– Да, вот так! – прокричала Птица-Помогарь. – Держитесь этого курса! Пока мы остаемся в центре урагана, у нас есть шанс!
По спине Прутика пробежал неприятный холодок. Крутящийся вихрь с ревом приближался.
– Пять тысяч шагов, – отметил Шпулер. Ураганный ветер изо всех сил трепал «Танцующего-на-Краю», угрожая в любую минуту забросить корабль в роковую воронку. Пахло серой и жареным миндалем, и у воздушных пиратов волосы вставали дыбом от ужаса.
– Тысяча шагов!
Корабль дрожал и скрипел. Члены экипажа хватались за все, что попадалось под руку, и отчаянно пытались удержаться на месте.
И вдруг рваный край смерча оказался уже перед самым носом: их затягивало в воронку. Казалось, будто они смотрят в пасть сказочного чудовища. Пути назад не было.
– Пятьсот шагов! – выкрикивал древесный эльф. – Четыреста. Триста. Двести. Сто…
– Держитесь! – заорал Прутик что было сил. – Мы входим в самый вихрь… Вот оно!
Глава вторая
Страшный вихрь
Воздухоплаватели погрузились в мир красных тонов. Их настиг порыв горячего ветра, будто вырвавшегося из гигантской топки, уши Прутика разрывал ужасный визг. У него свело живот, он с трудом дышал и едва смог приоткрыть один глаз, от ветра по щекам в три ручья катились слезы.
– О небо! – воскликнул он.
Корабль находился внутри бушующей красной пасти чудовищного атмосферного вихря. Вокруг завывали и свистели крутящиеся воздушные потоки. Однако здесь, в центре, царило жутковатое, липкое спокойствие.
– Наполнить грот, Тарп! – скомандовал Прутик, пытаясь перекричать ревущий ветер. – И проверить еще раз, надежно ли закреплены ванты!
– Есть, капитан.
Трудно было даже вообразить, насколько огромным оказался смерч. Казалось, будто само небо превратилось в страшного прожорливого зверя. А «Танцующий-на-Краю» был внутри его, точно проглоченный целиком.
– Сохранять скорость! – ревел Прутик. – Гуум, привяжись к штурвалу и держись этого курса.
Толстолап немедленно повиновался. А Прутик занялся парусами и рычагами, контролирующими балласт. Воздух меж тем закручивался все быстрее и быстрее, рассерженная красная стена, которая их окружала, постоянно грозила сбить корабль с курса и кинуть его в ужасный круговорот, поэтому главное было поддерживать баланс, по мере того как они продвигались в глубь вихря.
– И что теперь? – спросил Прутик Птицу-Помогарь.
– Обратного пути нет! – прогремела Птица. – Мы входим в бушующее сердце Матери Штормов, в место, где рождаются бури и торнадо, в место ужасающего безумия. Но в самом его центре абсолютное спокойствие и…
– И что? – закричал Прутик. Воздух вокруг стал голубоватым и ледяным, малюсенькие злобные градинки ударили в лицо.
– И, – донесся до него громоподобный голос Птицы-Помогарь, наполовину скрытой облаком клубящегося тумана, – там найдете твоего отца, если кто-нибудь из вас выживет.
Прутика охватило чувство неизбывной тоски. Он упал на колени, и страшные рыдания вырвались из его груди. Лесорыб закричал пронзительным печальным голосом. Хит свернулся калачиком у ног плачущего Тугодума. Крошечные градинки отбивали барабанный ритм по доскам палубы.
– Что происходит? – удивился Прутик. – Что значит эта мировая скорбь? – Он с трудом заставил себя встать на ноги. Это было почти невыносимо.
Тарп Хаммелхэрд тоже стоял на коленях, повесив голову, и выл, как раненый тильдер.
– Но почему? – вопил бедняга, и все его тело сотрясалось от горя. – Почему ты умер? – обращался он неизвестно к кому.
Шпулер кубарем спустился с мачты и склонился над ним.
– Тарп, друг мой, – умолял он.
Но Тарп его не слышал. Потом посмотрел вверх и невидящими глазами уставился на древесного эльфа.
– О Тендон, брат мой! – рыдал он. – Бедный, бедный мой братишка… – и рухнул на палубу, укрывая голову от градин.
Прутик ухватился за штурвал. Позади него вой Гуума-толстолапа заглушал все остальные звуки. На нос корабля безмолвно наползал зеленый туман. Плотный и зловещий, он клубился по палубе, скрывая из виду членов команды. Погода менялась и постепенно рыдания экипажа перешли в вой ужаса.
Прутик вздрогнул, когда зеленый туман добрался до него. Туман проникал под кожу, пронизывая тело холодом до мозга костей. Прутика охватила слепая паника.
– Мы обречены! – завопил он. – Нам никогда не выбраться отсюда. Мы все погибнем в этом ужасном месте. Мы…